ММКФ 2014: Корбайн, Ходоровский и КСП

Московский кинофест, создатели которого и не скрывают, что почти все на него в этом году отказались (или что называется «побоялись», так нам спокойнее думать) ехать, на этот раз вопиюще для статуса международного фестиваля класса «А» привязан к родным осинам. Расписание «Русской программы», традиционно идущей для своих в «Доме кино», в этом году впервые представлено на официальном сайте ММКФ; в конкурсе сразу два российских фильма, а из прочих фильмов самый ударный в программе — американо-германский почти боевик, непонятно что делающий на киносмотре авторского кино — представлен на кинофесте только исполнителем центральной роли, русским актёром. Остаётся надеяться, что такое ощущение от первых дней впоследствии рассосётся, а пока приступаем к нашему первому в этом году фестивальному обзору.

Читайте в обзоре: «Самый опасный человек» «Танец реальности» «Кино про Алексеева» «Крёстный путь» «Казус Блохера» «Нагима» Читайте в других обзорах: «До свидания мама» «Бети и Амар» «Зелёный принц» «Так светел вид» «Белый ягель» «Прибежище» «Да и Да» «Комбинат «Надежда» «Два дня, одна ночь» «Свет моих очей» «Косухи» «Роджер Иберт: Это и есть жизнь»

---

Чувства верующих

«Крёстный путь» (“Kreuzweg”, Германия), 2014
Режиссёр: Дитрих Брюггеманн
Авторы сценария: Анна Брюггеманн, Дитрих Брюггеманн
В ролях: Леа ван Акен, Франциска Уайсс, Люси Арон, Мориц Кнапп, Флориан Стеттер
Программа «Божественная эйфория»

Из всего, за что могли бы наградить фильм Брюггеманна, члены жюри Берлинале выбрали сценарий, хотя именно он здесь — один из менее сильных элементов, не выходящий далеко за пределы установленных ограничений: поместить историю одной девочки-подростка в 14 эпизодов, эксплицитно проводящих параллель между ней и несущим крест Иисусом. Почему без награды при этом осталась сама юная актриса, отыгрывающая это предельно схематичное путешествие так, как взрослые (но и дети тоже) играют у Зайдля — остаётся загадкой, впрочем, теперь, когда фильм начинает мало-помалу выходить к зрителю, мнение жюри Берлинале уже не столь весомо.

Каждую из сцен Брюггеманн снимает застывшей на месте, напрочь отказывающейся моргать камерой — привлекающий внимание, но ни в коем случае не позёрский ход, не только подчёркивающий заточение, на которое обрекает персонажей фанатичная религиозность, но и силой приковывающий к экрану зрителей.

Последние какое-то время ещё могут хвататься за воздух, стараясь не обращать внимания на растущую бледность героини, посмеиваясь над диалогами про сатанинский характер соула и госпела и надеясь на победу здравого смысла — но только до того рано или поздно наступающего момента, когда неотвратимость финала вдруг становится болезненно, страшно очевидной.

Аналогия в центре фильма, ударение на которой режиссёр безжалостно ставит вновь и вновь, пробуждает в памяти «Рассекая волны» — по манере съёмки фильмы не могли бы отличаться друг от друга сильнее, однако они преисполнены похожего режиссёрского сострадания, и «Крёстный путь» в своей кульминации даже повторяет один конкретный сюжетный поворот, правда, уже безо всякой двусмысленности. Ключевое различие в том, что у Брюггеманна в финале не звонят колокола, и на месте, которое мог бы занять возвышенный пафос — остаётся одно лишь горькое осознание потерянной жизни.

---

Правое-левое

«Казус Блохера» (“L’experience Blocher”, Швейцария-Франция), 2014
Режиссёр: Жан-Стефан Брон
Программа документального кино

Сын священника, мечтавший стать фермером, но в итоге наживший миллиарды на химической промышленности и постучавшийся в политику, где обрёл скандальную репутацию самого видного националиста Швейцарии — это и есть фигура, которой для завершения портрета оставалось только сняться в своём личном документальном фильме, окончательно вписавшем бы персонажа в историю. «Казус Блохера» в этом смысле выглядел оригинальнее стандартной документалки в духе ЖЗЛ — количество говорящих голов тут сведено к минимуму, а закадровым голосом левак-режиссёр произносит монологи своему главному герою и идеологическому противнику (тот его, впрочем, не слышит), пытаясь понять, что им движет.

Особого понимания не приходит, и если судить по итоговому фильму, вряд ли именно на такой исход рассчитывал автор. Блохер, свободно позволяющий себя снимать, за несколько десятилетий настолько очевидно укрепил свою броню, что пытаться пробиться к нему во многом оказывается тратой времени. Зрителю являет себя не столько человек, сколько ещё одна удобная личина — предельно обаятельный дедушка, то и дело со скрипом садящийся в машину напротив уставившейся в него камеры и сетующий на то, как против него плетут козни, и уже Брону приходится сообщать зрителю, что в своё время дедушка, например, открыто поддерживал апартеид.

Чувствуя недостаток материала, режиссёр наводняет фильм старыми новостными сюжетами и многозначительными кадрами, в которых Блохер стоит у окна и смотрит в никуда, пытаясь тем самым выдать свой доступ к нему за глубину. Казалось бы, вместо этого Брон в рамках этого же фильма мог бы заниматься чем-то более полезным — например, вгрызаться сильнее в тему раскола Швейцарии национализмом — но он упорно направляет камеру на человека, отказывающегося себя открыть, до тех пор, пока не приходится уже открыто признать поражение.

---

Дочки, матери

«Нагима» (Казахстан), 2013
Автор сценария и режиссёр: Жанна Исабаева
В ролях: Дина Тукубаева, Галина Пьянова, Мария Неженцева, Айдар Мухаметжанов
Программа «Божественная эйфория»

Где-то на пыльной окраине Алма-Аты 18-летняя Нагима ютится в обветшалой времянке вместе со своей «сестрой» Аней, обе — не имеющие прописки выпускницы детдома, денег им решительно не хватает, еду приходится одалживать, и единственным источником духоподъёма во всей округе выступает живущая по соседству проститутка (с золотым, как водится, сердцем). Пройдёт 15 минут хронометража, и Аня умрёт при родах, новорождённую девочку заберут в детдом, а Нагима отправится на поиски родной матери, но зритель смотрит не жизнеутверждающее американское инди — эта история закончится смертью, оказывающейся единственным, в глазах героини, способом разорвать порочный круг.

Финал «Нагимы» — то единственное в ней, что производит впечатление, и легко представить, как в другом, более проработанном фильме он обладал бы поистине опустошающей силой. Но пятая картина Исабаевой — не такой фильм: сюжетного и тематического материала в нём хватает в лучшем случае на полчаса хронометража, и вместо того, чтобы как-то его обогатить, режиссёр беспощадно растягивает то, что у неё имеется. Растягивает нехитрыми способами — за каждой (серьёзно, за каждой) репликой следует примерно 10-секундная пауза, а когда никто не говорит, оператор за неимением большего подолгу снимает пустые лица и пустые места (последние — хотя бы красиво).

Завершить какую-то другую мысль, кроме той, что нелюбовь ведёт к нелюбви, а заканчивается фатально, Исабаева в фильме оказывается решительно неспособной, а то, что у неё есть — рассказано не просто чудовищно вяло, но ещё и в лучших-худших традициях соцреализма, когда живых людей в кадре нет (да и хороших актёров мало), но все они при этом мучительно, по любому поводу, страдают и заставляют страдать зрителя, причём в достаточной степени для того, чтобы в финале ненавидеть их всех. Раз-два-три — собаченька, сгори. Сколько можно, в конце-то концов.

См. также: красная ковровая дорожка открытия ММКФ-2014, фотоотчёт

Кинотавр 2014: взвешенность против дерзости Зара АБДУЛЛАЕВА На закрытии главного фестиваля российского кино Андрей Звягинцев настоял на открытии: такое кино есть! Справедливо. Четырнадцать картин, отобранных из семидесяти двух, свидетельствуют о реальности, в которой действуют и опытные режиссёры, и крепкие дебютанты. Разнообразие фильмов зафиксировало все возможные тренды кинопроцесса: артмейнстрима, документального взгляда, мокьюментари, парадокументального реализма, социального высказывания, жанровой вменяемости. Что до раздачи призов, то они спорные.

Саундтреки весны: блокбастеры и Джармуш Роман КОРНЕЕВ, Александр ТВЕРСКОЙ Весна для жанра саундтреков время скучное — в марте обычно рулит кондовое триде с его пафосными звуковыми дорожками, а май добивает слушателя в танце первыми летними блокбастерами, как правило, столь же типовыми. Но в этом году всё пошло не так. Март остался почти без тяжеловесов, май тоже сильно в этом смысле недобрал, но от этого свежие альбомы музыки из фильмов не стали беднее или скучнее. Ко всем сюрпризам нашлось новое имя в жанре, а Джармуш дал мастер-класс авторского подхода. Отзывы: [2]