Чем хороши ужастики, по ним, если не ставить себе задачей просто попугаться, бывает забавно изучать психологию, причём не отдельных режиссёров и сценаристов, а целых народов. Вот почему раз от раза японские ужастики перекочёвывают за океан и становятся там совсем другими? Неужто потому, что американские сценаристы (и неамериканские тоже) не в состоянии не «опошлить», и что там ещё обычно в таких случаях пишут.
Думается, дело тут не в сценаристах, хотя римейк — это всегда римейк, то есть штука вторичная. Но не отказываемся же мы от экранизаций? Тоже своего рода опошление. Были буковки, стали движущиеся картинки. Так и с джей- и корейскими хоррорами, в самой идее снять нечто по мотивам чужого сценария нет ничего в корне неверного и богомерзкого, снял же Скорсезе своих «Отступников», все довольны. Хотя и там не обошлось без криков про «опошление». Значит, дело в другом.
Тонкий момент тут — как раз в психологии. Киношники норовят снимать кино своё и о своём, а будет ли там призрак в зеркалах, чорноволосые девочки в колодцах или чёрт в ступе, это уже вопрос факультативный. У японцев «своё» — это мистицизм уединённых мест (которых у тех почти и не осталось), симфония взаимных проклятий (тоже штука в городских мегаполисах необычная) плюс почти животный ужас перед окружающей их неживой природой (а другой у них скоро и не останется). Корейцы живут иначе, и снимают иначе. У них много рассуждений о первородном человеческом одиночестве, много кровожадной, но далёкой от бытового мистицизма мести, а ужас у них — не продукт чужих грехов, он просто есть вокруг, и с ним как-то нужно уживаться.
Понятно, что перенесённый на американскую почву тот же вроде сюжет становится совсем другим. И глядя очередные римейкизированные «Зеркала», чётко понимаешь, чьи тараканы лезут наружу в этом фильме. Муженёк, уволившийся со службы детектив «с прошлым» и нервами на пределе, мягко скажем, не аглосаксонская женщина-врач с двумя болезенно-политкорректными детьми и противоречивыми чувствами, сестрица с вопросами о том «не пора ли тебе сходить к психиатору» и большой прогоревший во всех смыслах фешенебельный магазин, куда герой устраивается ночным сторожем.
Что мы видим во всём этом через призму американской постановки? Бытовой алкоголизм, «прозак нэйшн», невозможность куда-нибудь бежать и вообще что-нибудь сделать, абсолютное одиночество всех и каждого при постоянном и бурно проявляемом в их сторону постороннем показном внимании, странные до идиотизма «дети кукурузы», все медленно, но верно сходят с ума, каждый в своём зажатом мирке, никто никому не поможет иначе как под дулом и не поверит, иначе как сперва узрев нечто ужасающее, а посреди утыканного небоскрёбами города торчит обугленный остов здания, по поводу которого «владельцы всё ещё судятся со страховой».
Ей-ей, вот вам незамысловатое, но очень полное отражение образа жизни современного городского американца, такой «Секс в большом городе» наоборот. Ужастики вообще забавнее всего смотреть из резонного предположения, что «призраков в зеркалах не бывает», а все без исключения персонажи на самом деле давно и прочно сошли с ума от такой унылой до полной безнадёги жизни.
Никакой Анны Эссекер в природе не существовало, психлечебницы не размещаются в таких огромных дворцах с колонами, всезнающий друг-полицейский моложавому Киферу Сазерленду почудился, никто никому ничего не посылал, все постепенно покончили с собой, а странному мальчику нужен доктор.
Герои «Зеркал» с самого начала, с титров, живут в этом незамысловатом зазеркалье, именуемом реальностью, и не могут оттуда выбраться, способные разве только оставлять немые отпечатки на стёклах немых небоскрёбов. Их никто не видит и никто не слышит, в точности как это было в шикарном финале «Сайлент Хилла», с той лишь разницей, что на этот раз пропавших даже искать некому — остальные пропали при других обстоятельствах, но с тем же итогом.
«Зеркала» — американская мечта наоборот, получите, распишитесь. И именно в таком ракурсе они ценны. Когда-нибудь и мы научимся снимать ужастики не о жизни неведомых метросексуалов, угодивших в передачу «Дом 2», а о нас с вами, с нашим бытовым ужасом. И присмотревшись, тогда мы поймём, что это никакая не сказка.
Крепко зажмурившись, мы можем восстановить идею автора — показать, как мы прячемся от окружающих нас проблем, отмахиваясь необъяснимостью и эффектом бабочки. Мы спокойно рассуждаем о том, что «вот если бы оно случилось бы ещё где-нибудь, тогда да», вроде как зритель — это тот мальчик из школы, а Шьямалан — это такой Уолберг с лекцией о пчёлах. На поверку же зритель оказывается тем деревом, которое с недоумением наблюдает в окно странный и непонятный ему спектакль. Причём заплатив за это денег.
Отзывы: [26]
В фильме пустые больницы и пустые просёлочные дороги — как символ того, к чему все подсознательно готовы. Были бы мертвецы, а уж лук на них всегда найдётся. Или марсиане, или террористы, или стрелки в очередной американской школе. За весь фильм никто из персонажей толком ничему не успел испугаться, зато все, кому надо, деловито занялись грабежом и мародёрством на дороге. Персонажи же, напутствуемые монологами не желающего трезветь профессора, отправляются кто куда, заниматься своими делами, кто самострелом, кто видеосъёмкой.
Отзывы: [5]
Отсутствие полнометражного опыта у режиссёра даёт о себе знать — первый час за здравие психодрамы оборачивается вторым за её же упокой. В конечном итоге фильм при всех его очевидных достоинствах отдаёт какой-то шизофренией — или это нерастраченные амбиции, либо простое незнание, что в конце концов хочется получить. Что же до Дель Торо, то он опять на коне — если так пойдёт и дальше, то мучачо Гильермо узурпирует весь испаноязычный кинематограф — вот до чего доводят съёмки голливудских блокбастеров.
Отзывы: [7]
Долгие взгляды из-под полей шляпы, встречи с врагами с последующими перестрелками перед «салуном», курение с сосредоточенным выражением лица, рука — всегда на спусковом крючке револьвера, потому что ты знаешь: главное — выстрелить первым; «я не умру, пока мы не победим»… Как Миике удалось снять картину так, чтобы всё вышеперечисленное не выглядело штампами? Очень просто: он сделал вестерн самостоятельным персонажем фильма, можно сказать — его главным героем.
Отзывы: [5]
Достаточно было ещё весной посмотреть в титры проекта, чтобы понять, у фаната нет никакого шанса не полюбить это кино с первого кадра и до последней минуты хронометража. Нолан снимал не сюжетный римейк классической «бэтманианы», а именно «Начало 2», логическое, стилистическое и в этом смысле куда более цельное и завершённое продолжение приквела. А раз логика и стиль на высоте, да ещё и актёрская обойма получилась столь солидарной с режиссёром, то ничего плохого из этого выйти просто не может.
Отзывы: [73]
Идея переместить съёмочную площадку в настоящую жизнь отнюдь не нова. Но ещё ни разу она не использовалась так беспощадно и не лупила так точно в цель, громя «фабрику грёз» вдоль и поперёк. Здесь всё — самодурство и туповатость актёров, псевдоинтеллектуальные потуги режиссёров написать «жизненный» сценарий, не выходя из бара на собственной кухне, навязчивость и упёртость продюсеров. Стиллер безжалостно анатомировал нравы Голливуда, выставив препарированный трупик закулисья на всеобщее посмешище.
Отзывы: [25]
Никто не будет проверять, жив герой или придуривается, полицейский фургон остановится именно тут, а не в другом месте, никому не придёт в голову проверять удостоверения подставных, а упавшая дамочка непременно выронит из рук вожделенный кейс. Не афера, а гадание на кофейной гуще. Ожившие трупы, фальшивые полицейские, настоящие бриллианты — всё это снуёт в сюжете, как клёцки в кипящем бульоне. И по крайней мере три четверти персонажей могли бы хоть сейчас покинуть сюжет без особого риска для финала.
Отзывы: [4]
Филип Рот, вероятно, хотел написать покаянный «роман о девочках». Только стареющая Койшет снимала гневный «роман о мальчиках». Взглянув на старика со стороны, она вместо его рефлексии получила свой пафос пустого места. «Все мужчины трусливы», «они врут всегда, в отличие от женщин, врущих по необходимости», «дружбы между мужчиной и женщиной быть не может». Сплошные пословицы и поговорки. Невдомёк ни понятие собирательного образа, ни опыт, сын ошибок трудных.
Бравурный гимн олдскулу, историям о смельчаках, выбирающих билет в один конец, и детским играм в солдатики, исполненный на пресловутой флейте водосточных труб. Он никогда не станет рядом с «Грайндхаусом», а лишь, собрав коллекцию ругательных отзывов, уйдёт в забвение, на полки весьма редких любителей, как и собрат по несчастью «Небесный Капитан». Потому что «Хроники» придутся по душе только тем, кому чужд даже крошечный снобизм, и кто любит кино так же, как любит его сам режиссёр.
Отзывы: [19]
