Проклятие плачущей:

Проклятие плачущей: Она же мать

По иронии, в лучшем фильме она бы плакала больше. Многовековая мексиканская страшная сказка о Ла Йороне — призраке женщины, утопившей сыновей в приступе безумия, и с тех пор блуждающей в их поисках, угрожая забрать чужих детей, по несчастью оказавшихся вблизи, не требует никаких изменений, чтобы стать фундаментом для первоклассного хоррора. В ней объединяются и подпитывают друг друга трагедия и ужас, и она состоит из визуальных и акустических деталей, которые можно обыгрывать сколько угодно: высокий призрак в белом платье, мелькающий в сумерках вблизи рек и озёр и скользящий по глади воды, тот самый плач, способный быть далёким и близким, горьким и жутким и обманчивым. Но для такого кино, как «Проклятие плачущей», в этом заключалось бы слишком много работы.

Из фигуры, подобной тем, на коих были построены отменные образцы жанра вроде «Невинных» и телевизионной британской «Женщины в чёрном» 1989 года, фильм дебютанта Майкла Чавеса делает ещё одного монстра недели, полукомпьютерное убожество, чьи кратковременные бестелесные рыдания — ничто по сравнению с громкостью её внезапных появлений перед лицом у героев. Её настоящая цель — прокормить зрителя до появления следующей части «вселенной «Заклятия», внутри которой «Плачущая» разделяет с первым «Проклятием Аннабель» второстепенного старика-священника, а заодно и статус самого проходного из выпущенных на данный момент шести фильмов. Вот только финал намекает на то, что в этом случае отдельного мини-франчайза, спасённого сиквелом, не будет.

А потому перед зрителем остаётся возможность увидеть современный брендовый хоррор, с которого особенно старательно содрали шкуру, оставив лишь с перебоями функционирующий скелет. Здесь антагонист — монахиня без запоминающегося облика, место действия — зеленоэкранный, отретушированный Лос-Анджелес 1973 года без капли обжитости и атмосферы, которую бы автоматически придала более логичная сельская местность (см., опять же, вторую «Аннабель»), режиссёр — Джеймс Ван без стиля и идиосинкразии, а хронометраж приходится мучительно растягивать до полутора часов, заставляя персонажей игнорировать очевидные знаки того, что дела плохи, и повторяя одну и ту же информацию, как в случае с показанным и затем пересказанным прологом.

Поскольку весь итоговый сюжет уместился бы на салфетке, проходит целый час, прежде чем герои всерьёз начинают что-то делать, что само по себе фатально для жанрового кино, где зрителю особенно легко оказаться впереди персонажей и создателей. Это более значительно, чем может показаться поначалу, что герои «Заклятий» и «Монахини» находятся в позиции, позволяющей им быть инициативными, в то время как их эквиваленты в «Плачущей» до последнего остаются пассивными. И фильму при этом настолько нет до них дела, что и сами они, и их диалоги и поступки предстают скорее условными обозначениями реальных людей и вещей.

Даже контраст и взаимоотношения между тремя присутствующими в кадре матерями выглядят запрограммированной, очевидной идейной добавкой. «Проклятие плачущей» понимает, что существует на той стадии развития жанра, когда его представители могут небрежно отмахиваться от стандартных к ним претензий, маскируя при этом свой недостаток воображения. Персонажи ничего не делают в страшной ситуации? Просто не вполне верят тому, что происходит. Делают необъяснимые вещи? Их тайком заворожила условная Плачущая. Хотят включить свет, но не могут? Электричество тоже отключила Плачущая.

В кульминации, где их наконец спасает готовый заняться делом охотник за привидениями, они обнаруживают себя в доме, по которому расставлены десятки горящих свечей, и о чём это говорит, что больше всего в этот момент хочется в реальном времени посмотреть, как они их зажигали? По крайней мере, это кино, где в центре находится надёжная Линда Карделлини, которая хватается за лишь недавно появившуюся у голливудских актрис старше 40 возможность, так сказать, сыграть главную роль в генерирующих профит машинах вроде этой. Её не обвинишь в том, что она не готова заполучить свой гонорар, и здесь с фильмом легче всего установить эмоциональную связь. Нам всем нужно зарабатывать.