У фильмов в жанре «жизнь замечательных людей» есть один неискоренимый недостаток. Он состоит в том, что эта самая жизнь у искомых людей на поверку оказывается совершенно не замечательной. Ладно если это рок-звезда какая, они по крайней мере могут колоритно упарываться в кадре и портить девок пачками, поминутно пускаясь во все тяжкие. А если это книжный червь или, упаси дядюшка Оскар, какой-нибудь математик или физик-теоретик? Эти парни норовят годами сидеть в своей конуре в одной и той же жилетке, причём даже овсянку на завтрак им готовит никакая не миссис Хадсон, а банальная старенькая мама, даже не мечтающая увидеть внуков, с таким-то сыночком. И корябают, корябают себе что-то на бумажке, это вообще на каком языке? Кракозябры какие-то, не разберёшь.
Нет, конечно, и в их серой и кажущейся любому здравомыслящему человеку беспросветной жизни, лишённой не то что бытовых удовольствий — банального солнечного света, иногда встречаются какие-нибудь фактики, за которые можно зацепиться и попытаться даже их подать с известной долей популяризации, которая в наше время обычно означает вульгаризацию и перевирание в угоду зрительским вкусам.
Ну и правда, нельзя же снимать фильм о том, как группа самых выдающихся математиков и инженеров (а вовсе не разгадывателей кроссвордов и шахматистов, как вы сами догадываетесь) Великобритании и, впоследствии, несколько человек из США, были собраны в городке Блетчли, что в Бекингемшире, с целью усовершенствовать доставшуюся им от поляков электро-механическую «криптографическую бомбу» с целью взлома свежей, усовершенствованной модели немецкой шифровальной машины «Энигма» (точнее, двух её версий — у немецкого флота и авиации они были разные), а впоследствии японских, советских и ещё нескольких немецких новейших систем криптографии.
Разработка улучшенной «бомбы» шла тремя путями: доработки польского прототипа с целью ускорения его работы по перебору комбинаций ключей, статистического криптоанализа массива шифрованных перехватов с целью получения «подсказок» для отбраковки заведомо неверных комбинаций ключа и, наконец, отдельно велась разработка революционной универсальной машины дешифрации на основе бинарной логики (изначально применялся к ранее неприступному немецкому коду поточной шифровальной машины «Лоренц» для только что изобретённого телетайпа). От последней, получившей название «Колосс», к слову, непосредственно происходят все современные компьютеры.
То есть всё было предельно скучно. Инженеры ковырялись отвёртками в железе, рабочие не успевали менять поминутно перегорающие вакуумные электронные лампы общим числом в 1500 штук, механизация «бомб» (в сумме к концу войны их было собрано больше сотни штук) жужжала, перебирая варианты комбинаций роторов, машинистки пачками печатали перехваты, аналитики до потери зрения круглосуточно просматривали сырой материал в поисках повторяющихся элементов (слово “ein” встречается в 90% всех шифровок), специальный отдел подсчитывал банальное количество букв, дешифровщики пробовали присланные им от операторов «бомбы» варианты ключей, а кровавая британская гэбня всё это пасла.
Скучно, как в машиносчётном отделе. Были до появления полноценных ЭВМ такие большие ангары, где сидели сотни тётушек с арифмометром «Феликс» да логарифмической линейкой и считали эпюру. С утра до вечера круглый год. Романтики ноль, скуки 100%.
Забавно, что как раз самое интересное в этом царстве секретности происходило не с отцом кибернетики Тьюрингом, а с куда менее растиражированным в масс-медиа Максом Ньюманом, который работал над «Колоссом». Но в фильме вы его не увидите вообще. Зато увидите типичного такого Шелдона Купера в исполнении Бенедикта Камбербэтча, мизантропа и практически фрика. Алан Тьюринг в «Имитационной игре» занимается буквально всем — самолично собирает «бомбу» едва ли не с нуля, выбивает бюджеты, чуть не дерётся с охраной, пытаясь доказать, что только его метод сработает, после чего дружит с персонажем Киры Найтли (как раз это биографический факт, но вы же понимаете), с её же подачи учится приносить коллегам яблоко, чтобы расположить к себе, а также целыми днями смотрит вокруг с заметной степенью презрения к человеческой ущербности.
Такой вполне себе сумасшедший учёный (или просто сумасшедший), если бы он не сумел придумать тот самый «метод подсказок», так бы и пропал человек в безвестности, да и то сказать — в фильме всё это произошло довольно случайно, в мире голливудских таксистов наука так и делается — исключительно по внезапному наитию.
Впрочем, это ещё не самый слабый момент сценария — чтобы понять меру всей бредовости происходящих в кадре «шпионских игр», включая радостное сжигание документации и чуть ли не прыжки через костёр, не нужно быть агентом МИ-6, достаточно посмотреть выходящий вскоре пародийный кинокомикс «Kingsman: Секретная служба», даже добавить нечего. Потому что уровень хитрых планов примерно одного уровня, и на советский «ТАСС уполномочен заявить» это совсем не похоже, не говоря уже о британском «цирке» из «Шпион выйди вон».
Вообще, если бы герои занимались наукой хотя бы половину того времени, что они решают в кадре кроссворды, и поменьше бы игрались в шпионов, может, из фильма бы и вышло нечто похожее на внятную докудраму. Но по факту это именно что мелодрама, причём явно в своей первооснове недотягивающая до слезоточивых оскароносных стандартов, поэтому авторам постоянно приходится упирать на всякое постороннее.
А именно, ровно как болезнь Стивена Хокинга (тоже, смотрите через неделю) не имеет никакого отношения к его научным достижениям, был бы он здоров, сделал бы куда больше, точно так же и внезапно прорезающаяся в середине повествования гомосексуальность Тьюринга не имеет вообще никакого отношения к «Энигме».
Если притянутая за уши Кира Найтли хотя бы старается очеловечить собой фигуру математика, пусть и вызывая недоумение чисто викторианскими проблемами посреди Второй мировой, то даже посмотрев фильм целиком вы так и не поймёте, как связаны между собой два факта — работа Тьюринга в Блетчли и послевоенная чисто бюрократическая глупость с судом и приговором.
Да, это пример вопиющей несправедливости по отношению к человеку, чей вклад в победу был хоть и не так велик, как говорится в кадре, но всё-таки весомее иных генералов. Да, по нынешним временам это чистое варварство (не будем поднимать тут вопрос о том, что и в наше время полно оголтелых сторонников таких вот «методов»). Но как ни выписывай в сценарии арку с детством, вымученно задирая важность именно этого гомосексуального вопроса, всё одно они не монтируются в единое целое.
В этом фильме вообще довольно много таких второстепенно-лишних вещей: вставной детектив про советских шпионов, пафосная речуга про «забудьте, что вы тут делали», хотя на самом деле работа над «Колоссом 2» началась ещё во время войны и была спокойненько продолжена далее, причём совместно с американцами, какая уж тут суперсекретность, те даже ядрён батон русским умудрились отдать. Да хотя бы взять излишне отпедалированный конфликт между разработчиками «бомбы». Все эти кунштюки по крайней мере не лезут на передний план и в завершающие титры.
То есть понятно, не будь подняты определённые темы, фига вам была бы хоть одна номинация на «Оскар», это как не будь Камбербэтча в титрах — чёрта с два довольно банальное, при всём замахе, кино получило бы свои высоченные зрительские рейтинги. Но вы уж тогда не делайте из главного героя сначала карикатуру на гения, а потом жертву гетеросексуального произвола. Выберите что-нибудь одно, потому что карикатуры не предназначены для драматизации, а драмы не должны вызывать пожимания плечами.