«Голиаф» был приятным сюрпризом. Без больших амбиций, но душевный и ладный, изначально он отдавал юридическими палпами Гришэма и циничными фильмами Сидни Люмета. Боб Торнтон своём стандартном, но блестящем образе романтичного прокрастинирующего алкоголика распутывал сложный заговор, вечно находясь под прицелом и одновременно почти не просыхая. История первого сезона была законченной, и было неясно, куда там продолжать. Билли Макбрайд без особого желания, но красиво отомстил всем за все и раскрыл собственное «дело о пеликанах», получив жизнеутверждающий хеппи-энд.
Но, конечно, хотелось, чтобы он вернулся. В смирении и спокойствии, которые излучал Билли Боб Торнтон, каждый вечер убивающийся в хлам и гуляющий в таком виде по пляжу, была приятная, успокаивающая философия. Макбрайд был великолепным адвокатом, но ничего не хотел от жизни, и не видел ничего плохого в таком отношении.
Неудивительно, что второй сезон осторожно повторяет концепт первого. Вернулись все ключевые перипетии, но с оговорками. Разбогатев, Билли всё равно остался в мотеле, потому что так дешевле снимать сериал, это раз, и два — потому что другой Билли, возможно, никому не нужен. Он стал меньше пить, потому что личные драмы закончились, но не перестал засыпать в баре и гулять по пляжу. Теперь это стало не жизнью на дне, а скромностью и конформизмом.
Вернулись все положительные второстепенные герои, хотя смысла в этом почти не было. Реальная сюжетная надобность оказалась лишь в Патти. Зачем были Бриттани и дочка — неясно. Для кучности, наверное. Патти снова ходит вечно на измене, страхуя Билли, но теперь реже, потому что — и тут внимание — второй сезон почему-то поменял жанр. Он начинает тем же судебным детективом, а затем вкачивает себе дозу поздних сезонов «Во все тяжкие». Улики по-прежнему пропадают, свидетели по-прежнему мрут резко и пачками, и дело то разваливается, то собирается, то снова разваливается, но со временем погони за юридическими уловками меняются на погони реальные, со стрельбой и внезапным карнавалом, где можно затеряться.
Интриги уходят в другую степь. Макбрайд сунулся выручать невиновного пацана, который оказался не в том месте и не в то время, чем поставил под удар сложносочинённую схему мексиканского наркокартеля. А это не то же самое, что война нищего юриста-алкоголика против престижного юридического агентства, которое он сам же когда-то и создал. Хотя и здесь больного извращенца придумали.
В этот раз у Макбрайда даже нет нормальной личной мотивации. Её, конечно, стараются прописать — сначала через смерть друга, а потом через мелодраму, но убедительно показать ни первое, ни второе не получается. Отсюда слабость второго сезона: он не ощущается персональной историей. А потому, во-первых, новые второстепенные персонажи в какой-то момент крадут шоу, а во-вторых, сезон больше похож на бульварный детектив, чем предыдущий.
Зато финал стопроцентно нуарный, прям по классике, и приятно видеть, что сценаристам хватило смелости и адекватности не делать из Макбрайда супермена. Есть в этом здравый взгляд на вещи. Возможно, конечно, они просто не придумали, как убедительно привезти историю к хеппи-енду, и сделали вид, что так надо, но всё равно прокатило.
