Был когда-то в эпоху постсоветского видеосалонного полуподвалья замечательный термин «эротический триллер». Обозначал он что угодно от «Основного инстинкта» до немецкой порнухи, весь словарный запас которой исчерпывался сакраментальными «о, йа-йа» и «дас ист фантастиш». Нынче примерно та же ситуация обстоит с жанром т.н. «романтических комедий». Написали так на постере фильма — жди подвоха, значит промоутер сам полком не понял, что это за птица и с чем её подают к столу. А если через запятую там написано «драма» — впору кричать «караул!». Потому что никакой определённости в том, о чём же кино, зритель наверняка не получит даже по выходе из зала.
Художественный фильм режиссёра и сценариста Кэмерона Кроу «Элизабеттаун» — он именно такой. Частный случай картины, ни в коем случае не относящейся к зубодробительному до зевоты фестивальному кино, которая однако же заставляет, при всей своей простоте и незамысловатости, долго чесать себя в затылке, повышая процент лысины на голове в поисках разгадки. О чём фильм? Хороший или посредственный? Понравился или нет? Донёс автор свою мысль до аудитории, не донёс, а может той мысли никогда и не было…. Загадка.
Славный парень Дрю в исполнении Орландо Блума работает в харизматичной компании по производству спортивной обуви, харизматичный начальник которой верит в талант подающего надежды дизайнера и, видя как отчаянно тот пляшет на корпоративных вечеринках и как редко он уползает домой из офиса раньше 11 вечера, даёт добро на выпуск в широкую продажу новой революционной модели «Коматоз-2005», разработанной упорными трудами Дрю. Кроссовки выпускают грандиозной партией, развозят по всему миру, а их… никто не покупает. Харизматичный начальник толкает философскую речь про убыток в «почти миллиард долларов» и даёт Дрю направление к выходу. Туда же его посылает работающая у харизматичного босса подруга Дрю. Дрю вспоминает посреди пустой квартиры прошедшие в разработке «Коматоза-2005» годы и решает зарезаться с помощью кухонного ножа и велотренажёра. И тут ему звонит младшая сестра, сообщая весть о том, что умер их папа, и теперь Дрю надо срочно ехать в Элизабеттаун, штат Кентукки, дабы привезти его прах, а заодно принять участие в поминках, организованных отцовской элизабеттаунской роднёй.
Где в этой истории кроется романтическая комедия, спросите вы? В пустом салоне эконом-класса, в случайном знакомстве со стюардессой Клэр, которая разбирается в именах, в блужданиях по дорожным развязкам в поисках трассы 60B, в поминках, кремации, в разговорах по телефону — с Клэр, с сестрой, с экс-девушкой, с матерью, в воспоминаниях об отце, в гостинице, которая целым этажом отдана под свадьбу, в знакомстве с родственниками по отцовской линии.
Во всех тех мелочах, что наполняют нашу жизнь, делая её абсолютно лишённой какого-либо смысла. Что делают жизнь жизнью, а не бесконечной корпоративной вечеринкой с портретом сына за рождественским столом.
Собственно, фильм состоит из перемешанной мозаики воспоминаний, разговоров, переездов, взглядов, пауз и сценок-скетчей, перетянутых поперёк голубой ленточкой фантастической красоты музыки, исполненной сдержанного тонкого юмора и академического, лишённого всяческих элементов кича и балагана актёрского мастерства.
Каждая из сценок многозначительна, степенна, наполнена спокойствием и даже благостью. Даже та, где Дрю выгоняют с работы. Даже та, где он собирается зарезаться велотренажёром. Даже та, где он в тридцать пятый раз навсегда прощается с Клэр. Спокойствие, только спокойствие.
И начиная с некоторого момента спокойствие это начинает зрителя потихоньку беспокоить. Поперёк неба встаёт тень Станиславского и заламывает руки в сакраментальном «не верю!». Спокойствие перерастает в аутизм, размеренность — в многозначительность, в голове начинает зреть вопрос «чего, в конце концов, хотел сказать автор?» и прочие философские проблемы кинобытия. К чему эти люди, собаки, стюардессы, мобильные переговоры, свадьбы и похороны. Молчит автор, не даёт ответа.
Так до самого конца и не даёт. Вот такая загогулина. И не сказать же, что есть какой-то откровенный изъян в сценарии или режиссуре, просто не складывается головоломка, и всё тут.
Уже гораздо позже, по выходе из кинозала, вашему покорному слуге всё-таки удалось придумать для себя забавную аналогию, всё-таки укладывающую мозаику «Элизабеттауна» в единое целое: и благородное безумие Дрю, и навязчивость Клэр, и даже органичную, но слишком уж аляповатую куншткамеру многочисленных родственников, закончившуюся торжественным развеянием праха по ветру. Вспомните отечественную кинодилогию про Мэри Поппинс. Сама Мэри, мистер Эй, дама с собаками, дети-родители, лопни моя селезёнка. Именно в такой постановке, под таким углом зрения «Элизабеттаун» вдруг неожиданно приобретает нужный накал страстей и нужный градус шизы, а с ней — и смысл. Какой — сами придумайте. Другое дело, что сам Кэмерон Кроу «Мэри Поппинс, до свиданья!», конечно же, не видел, а из западных фильмов на схожие ассоциации наводит разве что «Волшебная страна» Марка Форстера. Что имел в виду автор фильма на самом деле — знает только он сам. Но не говорит.
В любом случае, фильм получился весьма любопытный, во многом благодаря главным героям и замечательному саундтреку, который обязательно попадёт в наш обзор лучших музыкальных дорожек осени. До встречи в кино.
В общем, полная сумятица в голове и расстройство в чувствах. Только привыкаешь к комедии, как тут становится не смешно, а грустно. Только исполнишься скепсисом, тут начинаются серьёзные вполне диалоги, ёрничать над которыми как-то не получается. Еврейская тема без «хавы нагилы» (но с её упоминанием) на фоне какой-то вполне протестантской свадьбы, спаньё с мужчиной собственной сестры на фоне действительно серьёзно поданной семейной трагедии, служебный роман на фоне мексиканской кухни.
Эти фильмы снимаются с драматургией поистине шекспировских масштабов. В них развивается жизненная драма человека, наделённого поистине даром-проклятием, интеллектом, подчиняющим человека одной области человеческих знаний, где он и выкладывается, разрушая большую часть того, что мы называем человеческой жизнью. Кабинетная драма — жанр сложнейший, продумать и сформировать все её без профанации и отсебятины, чтобы зритель смотрел на экран, не отрываясь — задача для истинного таланта.
Полански сказал, что снял кино для детей. И хорошо, что так. Детям давно пора узнать, что кроме мальчиков-волшебников и человеков-пауков есть другие герои, которые сумели утвердиться в доблестных качествах, не совершив при этом десятка смертоубийств. Вряд ли фильм обретет малолетних фанатов и разойдется по миру тетрадным обложками. Но это фильм, который можно купить ребенку, не опасаясь, что он — «гнусный продукт злоумышленников с Запада, уродующий психику наших детей».Отзывы: [3]
Тем, кто видел трейлер, заранее были известны все ударные темы фильма. Создатели картины не побоялись загодя раскрыть основную канву сюжета, а это говорит о том, что арсенал оставленных про запас повествовательных средств отнюдь не представлялся скудным. На поверку так и оказалось: сценарий — главное богатство этой картины. И, безусловно, состояться на экране ему позволила работа двух актрис — тонкой и ироничной Мерил Стрип и харизматичной Умы Турман.Отзывы: [10]
Режиссёр загнал себя в угол — половину фильма отец Мор просит одного — чтобы ему дали до конца рассказать историю Эмили Роуз. Он рассказывает, это иллюстрируется некоей впечатляющей, действительно впечатляющей картинкой, но он же не картинку нам хотел показать? Он хотел что-то такое сказать? Сказал. Не впечатлило. Потому что ответ на вопрос «кто убил Лору Палмер» уже всем известен, и преподнесён он был куда как простыми и точными средствами. В совсем другом фильме.Отзывы: [16]
Он явно не искал ничего больше своей гостиной, камерной музыки, её наполняющей, и собственного одиночества. Не искал и не нашёл. Непретенциозное, очень свежее кино. Кадр по-прежнему неспешен. Дон с тяжелой как после долгого сна головой выходит на балкон и слушает звуки улицы. Синие сумерки, закатное настроение героя. Внутренняя тишина, о которой можно говорить, но вот как её показать? Джармуш же смог, за то и любим. Счастье, что связь гения-режиссёра с абсолютом не прерывается.
Эта добротно скроенная романтическая комедия обладает всеми формальными признаками своего жанра — я его полюбила, он меня разлюбил, дождь, всё это немного печально, но совсем не страшно, сейчас мы немного пошутим и, в конце концов, «хорошо, всё будет хорошо, я это знаю». Формальные признаки налицо, и даже не в худшем исполнении, но где тот уют и то обаяние весёлых добрых и ироничных английских комедий, которые более всего преуспели в этом жанре?
Триллер, настоящий, замечательный триллер. Именно так можно охарактеризовать происходящее на экране первые две трети фильма. Голова идёт кругом и от тоски, и от недоумения, ни лишнего слова, ни лишнего кадра, ни единого дешёвого сценарного приёма, всё на своих местах, музыка, монтаж, актёрский ансамбль — замечательно играет девочка, диалоги, режиссура. Однако за жанром авиатриллера словно злой рок ходит, стоит действию повернуть к финалу, как тут же с фильмом что-то происходит.Отзывы: [12]
Места для безудержного экшна, который даже лучшим представителям жанра удаётся развивать максимум на четверти хронометража, в фильме нашлось преизрядно, столь же преизрядно в фильме скрытых и явных киноцитат, переходящих в откровенный стёб. Да и те же самые «ценности» помещены на такой полный разухабистого идиотизма фон, что сами по себе получаются и пародией, и автоюмором, которого у продукции Диснея всегда хватало.Отзывы: [3]
источником качественных рецензий, имели свой особый взгляд на кино. Я отправлял ваши рецензии друзьям и после фильмов всегда перечитывал вашу точку зрения... далее