«Грязные танцы 2» (“Dirty Dancing: Havana Nights”), 2004
Режиссер: Гай Ферлэнд
Композитор: Эйтор Перейра
В ролях: Диего Луна, Ромола Гараи, Сила Уорд, Джон Слэттери, Джонатан Джексон, Дженьюэри Джоунс, Мика Бурем, Рене Лаван, Миа, Патрик Суэйзи
Человек, склонный к анализу или отягощенный необходимостью такого анализа в силу разных обстоятельств, выйдя из кинозала, обычно чешет репу и в меру своих возможностей пытается сообразить, что хотел донести автор только что просмотренного фильма. Где тут мысль свежая или хотя бы кажущаяся таковой в силу оригинальности подачи, например. А если ее нет, то может это просто жанр такой. Или только что в течение двух часов ему показывали исключительно красивые картинки, а он, бродяга, их не оценил. Словом, несчастный наш критик пытается высмотреть в фильме тот главный перст, что диктует, с каких позиций его, кино, рассматривать, по каким критериям оценивать, в какую категорию зрительских симпатий относить.
«Грязные танцы 2» в этом смысле случай прямо таки исключительный. Как его ни поверни — ни на какую полочку не ложится. В сюжетной основе фильма — лав-стори. Приехавшая в знойную, но угнетенную Гавану дочь гринго влюбляется сначала в кубинские танцы, потом в простого кубинского парня, который «не пара» — работает официантом, чтобы помогать оставшейся без отца семье, и умеет чувствовать музыку. Это мелодрама? Да нет же, пара невинных конфликтов между влюбленными, пара сцен с родителями не слишком большого накала, одно романтическое расставание — ни драматизма, ни страстей, ни сантиментов. Мелодрама только слегка обозначена для кой-какого сужету.
Кроме любовной истории, есть в картине и исторический бэкграунд. Революция, бежавший Батиста, команданте Кастро — надежда всех кубинцев, гринго-толстосумы, местные жители, поющие на улицах запрещенные песни, старший брат-революционер, отец, убитый за связь с повстанцами... Смотри ты, прямо какие-то «Мечтатели» выходють, с эротизмом на фоне студенческих волнений, историческими отсылками и мощью высокого освобождающего искусства надо всеми этими беспорядками. Однако ж сравнивать гаванские танцы с бертолуччевскими фантазиями — не более чем шалость, бессмысленная игра в ассоциации. Очевидно, что фильм и не про революцию тоже. И к чему она там, кроме повода добавить пару второстепенных персонажей и тройку проходящих сцен — неясно. Ну да, придать немного возвышенности трудной жисти главного героя. Вложить в его уста несколько коротких, но пылких монологов. Мельком затронуть даже тему неразрешимости конфликта между пацифистами и революционерами. Обрисовать корни свободы, произрастающей в прекрасных душах простых кубинцев. Каждого из этих оттенков по ничего не значащей капле, поверхностно, не вдаваясь.
Так и быть, отбросим всё второстепенное, обратимся к заявленному главному, то есть к танцам. Танцуют все: коренным кубинцам не нужен танцпол, танец у них в крови, они танцуют на улицах, танцуют дома, на пляже, где угодно. Они чувствуют музыку. Так может быть это мюзикл? Странное дело, и мюзиклом назвать «Грязные танцы 2» язык не поворачивается. Хотя латиноамериканские мотивы, которыми наполнена картина, в меру зажигательны и вполне хороши, пусть душу и не переворачивают. И постановка танцев тоже вроде ничего, на взгляд непрофессионала. Но дело-то в том, что мюзикл — это когда некую историю рассказывают через её отражение в музыке: песне и танце. А здесь-то проще, здесь история о танце, а не посредством его.
Что бы это могло быть, история о танце? Сразу в голову приходят фильмы о великих танцорах, людях, отдавших искусству жизнь. Но это опять же другой жанр. (Хотя если вспомнить пометку «фильм основан на реальных событиях»... но лучше не будем.) А что можно снять о танце без великих его исполнителей? Ведь только в них сила, только они могут показать истинную страсть. Именно это и должно быть коньком фильма — жизнь в танце, танец пламенный и чувственный, требующий полной отдачи, то самое высокое и освобождающее искусство. Однако ж и тут почему-то катарсис не наступает. Замечательно гармоничные и вполне красивые движения вроде бы разгоряченных тел, погруженных в музыку движения, не дотягивают и близко до страстности маленькой такой сценки из второй «Матрицы», где тому же самому отдаются жители Зеона в короткую ночь перед войной. Хотя там это второстепенный эпизод из многих, почему-то именно он приходит в голову из всего недавно снятого, видимо из-за отсутствия выделенного жанра и неожиданных аналогий в антураже — страсть к свободе выражается страстью в танце. Только там хватило маленького эпизода, а тут целого фильма мало.
Впрочем, определённая польза от фильма, конечно, есть — смотришь и думаешь, ах, что за люди, не пьют, не курят, не бродяжничают, а только всё танцуют и танцуют, с малых лет и после тяжёлых трудовых будней, красивые, стройные, гибкие; детей вот надо обязательно отдавать учиться танцам.
«Концептуальный триптих о чеховском понимании любви» — так сам режиссёр называет свой новый фильм. Сергей Соловьев объединил в одну сюжетную линию три чеховских рассказа: «Доктор», «Медведь» и «Володя», обогатив тем самым каждый из них истоками, последствиями и отражениями, а затем снял по ним собственную интерпретацию трёх чеховских историй любви и жизни. Одна из них печальна, другая трагична, третья — шутлива, и каждая — мозаика неисчислимого множества образов того, что люди называют любовью
Вспомним классические черты жанра: знакомые всем, могучие глыбы актёрского мастерства — нестареющие Джек Николсон и Дайан Китон; добрая и трогающая за душу история — о седовласом ловеласе с больным сердцем и знаменитой сценаристке, давно забывшей о любви; красивые виды на океан, жизненность и, вместе с тем, необыкновенность истории. Простор для безудержной фантазии художника, рассказывающего немножко о себе (Нэнси Мэйерс не намного младше своих героев), немножко — о мире вокруг, мире любви по правилам и без
Такие же правильные люди, по-видимому, заседают и в номинационной комиссии на премию «Золотой глобус» — просмотрев внимательно шорт-листы, я замечаю там «Трудности перевода» в списках «лучшая комедия», «лучший режиссёр», «лучший сценарист», «лучший актёр», «лучшая актриса», что удивления вовсе не вызывает, а напротив, даёт фильму неплохие шансы номинации и на «Оскар». Добиться такого признания в мире эпических драм и фантастических боевиков ой как непросто
За два с половиной часа непрерывного экшна каких только чудес на фильме не навидишься — тут вам и летающие вампирши во всей красе, и франкенштейново жалостливое создание с такими забавными зелёненькими лампочками внутри, и Хью Джекман с небритой челюстью и автоматическим арбалетом на сгибе локтя, и уже знакомый нам мистер Хайд во-от такого размера. А уж когда перекинувшийся оборотень вступает в поединок с самим графом Дракулой и они начинают друг дружку мочалить о древние каменные стены — вах!
Впервые, быть может, после «Человека на луне», Джим Керри получил возможность играть, не кривляясь, играть во всю мощь своего таланта — излучать добродушие в по-догмовски незакреплённую камеру, тушеваться перед ней человеком, к которому зритель залез в самую душу, смеяться и плакать чему-то своему, словно и не имеющему отношения к режиссёру с оператором. Кейт же Уинслет наконец-то сыграла свою роль — роль не очень красивой, легкомысленной девахи, живущей в странном мире, постоянно перекрашивающейся то в рыжий, то в синий цвет
Смотришь эдак на всю эту суету, и не понимаешь, то ли времени ребятам на досъёмку не хватило, то ли режиссёр в процессе бросил это дело, махнув на процесс рукой, то ли актёров уже ждали другие контракты и пришлось работать с тем, что успели снять. Даже спецэффекты в фильме отсутствуют. Перемещение во времени заняло ровно полторы секунды экранного времени, а то, что оно из себя представляло, можно было нарендерить даже у нас. Итого получается — в меру бодро, в меру маразматично, в меру интересно
Стремительно приближаются бесконечные наши майские праздники, самое время взглянуть повнимательней на программу, предлагаемую отечественному зрителю прокатчиками, дабы не пропустить в пылу праздничных мероприятий чего-нибудь важного для нашей синефильской души. В мае-месяце кинопродукция полна жанрами на все вкусы, тут вам и комедии, и мелодрамы, и боевики, но особенно душа наша успокоится на фантастико-приключенческих триллерах и ещё одном — самом ожидаемом фильме сезона — «Троей»
Выход на экран нового фильма творческого дуэта Карена Шахназарова и Александра Бородянского о русском терроре начала XX века не есть дань актуальности, не есть попытка погони за горячей темой, не есть пафосно-патриотический жест. В этой картине режиссёр, как творец, как инженер человеческих душ, не делает упор на сводки кровавых жертв и ужасы последствий террористических актов, а пытается проникнуть в душу человека, ставшего на путь террора
Весь фильм Такеши Китано издевается над зрителем, пуская картинку в пляс и превращая действо в форменный мюзикл, и над актёрами, заставляя выделывать на экране немыслимые безобразия на потеху публике, выставляя голым задом и принуждая изображать солдата самурайской армии, приказывая падать в грязь и корчить рожи, вообще вытворять разные глупости в стиле пародийной версии театра «кабуки». И картина в результате получилась — восхитительная. Тонкая, динамичная, необыкновенно оригинальная
источником качественных рецензий, имели свой особый взгляд на кино. Я отправлял ваши рецензии друзьям и после фильмов всегда перечитывал вашу точку зрения... далее
