Гоголь. Начало:

Гоголь. Начало: Закапывайте

Молодой и неизвестный Гоголь, сжигающий за свои деньги свои же книги, внезапно для себя напрашивается писарем (а фактическим помощником) к лучшему следователю на всю Россию — и отправляется вместе с ним в некое село Диканьки, где таинственным образом убили девушку. Быстро выясняется, что девушек было несколько, а в округе бродит нечистая сила в виде Чёрного всадника, и вообще творится всякая чертовщина, люди странно себя ведут, и поэтому надо разобраться. В общем, «Гоголь. Начало».

По нынешним меркам — нормальный постмодерн. Разве что у нас до сих пор к такому не привыкли — все исторические персоны жутко канонизированы, любая фантазия идёт по разряду клеветы и ереси, и в случае некоторых вызывает вой сумасшедших и даже коктейли Молотова в окно. Но выпускать такое нужно, чтобы учить отечественного зрителя мыслить шире и воспринимать такие вещи проще. Как, например, мистический детектив про следователя Гоголя, у которого дар чёрной магии или типа того. Это же как сделать Лермонтова охотником на вампиров и демонов.

Другое дело, что такое надо нормально снимать. Необязательно пытаться прыгать выше головы и вкладывать душу — нужно просто делать хорошо, профессионально и добросовестно. И «Гоголю» в этом не повезло.

«Начало» — это первые два эпизода процедурального сериала, на котором захотели заработать дважды. Фильмом назвать это сложно, потому что это два отдельных сюжета с общей сквозной линией, которые идут два часа и ни к чему конкретному не приводят — все на просмотр картины второй и третьей, то есть ещё как минимум четырёх эпизодов. Собрать его в цельное кино никто не пытался. Сомневаюсь, что это вообще было возможно ввиду того, что это, повторяю, процедурал.

Но как ни странно, это не самая большая проблема. Всё, что можно было сделать плохо, сделано плохо. Меньшиков пародирует своего же Фандорина. Из него прёт невыносимая театральщина, для кинематографа — смертельная. Несмешно, неестественно, грубо. А Петров как обычно изображает наркоманскую ломку. Это его актёрский метод. Его Гоголь в таком состоянии всегда, включая самые спокойные сцены.

Вдобавок технически это катастрофа. Дешёвый телевизионный звук, неестественный студийный свет и перебор крупных планов, заваленные горизонты и грубый монтаж, халтурный грим и в целом небрежная работа с реквизитом, чудовищный хромакей с разным цветокорром на слоях и просто повсеместная безвкусица. Такие спецэффекты сегодня могут выдавать только школьники и Дэвид Линч. И то насчёт школьников я не уверен, а Линч способен нагибать современное телевидение, используя что угодно, даже «Пэйнт». Но на то он и мастер.

А тут снимал никакой не Линч, хотя местами в его духе. Гоголь часто трипует, ходит по параллельному тёмному миру или в толпе голых женщин, но поражает в его приключениях лишь то, с какой бездарностью они поставлены. И чем дальше — тем хуже. В пилот кое-как вложились, а дальше — с одной стороны экономить стали, с другой — воду лить, на второстепенные вещи отвлекаться.

Добивает, что никто не пытается делать что-то своё, оригинальное. Нагло тащат из мейнстрима, причём что попало — от отдельных образов до целых сцен. Когда нужно делать мистику, смотрят на «Сонную лощину» и почему-то «Братство кольца». Копируют почти покадрово. Когда нужно делать детектив, смотрят на британского «Шерлока» — и разоблачение мистики оттуда, из «Собаки Баскервилей», и Меньшиков с Петровым — это такие Холмс и Ватсон. Один смеётся, другой офигевает. А финал фильма — неожиданно копия финала же вторых «Пиратов Карибского моря». Джека Воробья не стало, но зато у нас команда — сексуальная девочка-призрак, кузнец-художник, пьяница-хирург и прочие, ручки поднимаем, торжественно обещаем всех победить, ура.

Кушать, конечно, всем хочется. Но совесть тоже надо иметь.