Марсель Карне: история одного отеля

«Впервые меня называют атмосферой!.. Атмосфера?.. Атмосфера?.. У меня, что — рожа, как у атмосферы?» В первый раз зрители услышали, как Арлетти произносит эту реплику 10 декабря 1938 года, в день премьеры нового фильма Марселя Карне «Отель “Cеверный”» и, наверное, никто тогда не подозревал, что эта фраза станет одной из самых знаменитых в истории французского кино. Совсем недавно «Параллельный монтаж» рассказывал об «Аталанте» Жана Виго, и вот вновь пришло время окунуться в бурные тридцатые годы французского кинематографа: времена новых идей, смелых поисков, больших талантов и неординарных личностей.

Таким был Марсель Карне. Но сегодняшний рассказ о режиссёре будет не совсем традиционным. Обычно историки кино пишут о том, что Карне был одним из создателей и вдохновителей «поэтического реализма», снимал фильмы по сценариям выдающегося французского поэта ХХ века Жака Превера. К слову, эти сценарии выпущены отдельной книгой, и она до сих пор пользуется популярностью у читателей. Всё это, конечно, верно. Как и неоспорим тот факт, что Карне создал настоящие жемчужины французского кино, среди которых «Набережная туманов» (1938), «День начинается» (1939) и замечательные «Дети райка» (1945). Эти картины давно покорили зрителей и критиков, их до сих пор помнят и любят, вот уже много лет их неизменно показывают студентам всех киновузов мира. Но внимание «Параллельного монтажа» привлекают не только шедевры, но и фильмы, которые, составляя славную историю мирового кино, по разным причинам остаются в тени своих великих собратьев. В богатой фильмографии Марселя Карне были такие картины — одной из них и посвящён выпуск нашей архивно-развлекательной рубрики.

О бедном Марселе замолвите слово

Марсель Карне родился в Париже 18 августа 1906 года. С юных лет его увлекало кино, поэтому он всегда стремился на съёмочную площадку: в 20-х-30-х годах он работал помощником оператора, а потом — ассистентом режиссёра у классиков французского кино Жака Фейдера и Рене Клера — в частности, в его знаменитой картине «Под крышами Парижа» (1930). Карне и самому предстояло стать одним из самых известных французских режиссёров: со временем к нему пришла слава, а с ней — все радости и горести режиссёрской жизни, наполненной всегда непредсказуемыми творческими поисками.

Его четвёртый полнометражный фильм «Отель “Северный”» был встречен французской критикой без особого восторга: в основном говорили о блистательных актёрских работах Арлетти и Луи Жуве — в целом же картину сочли если не провалом, то по крайней мере неудачей. Прошли годы, волна критики захлестнула и отечественное киноведение. Например, знаменитый советский киновед Ариадна Сокольская в своей книге «Марсель Карне» фильму «Отель ”Северный”» посвятила главу под красноречивым названием «Карне со скидкой», из которой явственно следует, что режиссёр «Набережной туманов», предыдущей картины Карне, в своей новой работе не оправдал надежд и доверия киноведа.

Об игре актёров Сокольская пишет: «Луи Жуве и Арлетти играют с блеском жанровые эпизоды. Но для несчастного влюблённого Жуве слишком бесстрастен. Тоска, крушение любви, надлом, ведущий к гибели, — совсем не его темы». Говоря же о фильме в целом, автор книги продолжает: «Всё то, что в «Набережной туманов» было рождено эпохой и выразило её драматизм, здесь только дань уже осознанным канонам «школы», кинематографического стиля. Недаром именно в «Отеле ”Северный”» так явственны традиционность и анахроничность материала».

Всё это звучит как приговор суда с вердиктом «виновен». И хотя с уверенностью можно сказать, что Марсель Карне не нуждается в чьей-либо защите, всё же хочется ненадолго взять на себя роль адвоката и со словами «Протестую, Ваша честь» попытаться оправдать один фильм перед судом Времени, тем более, что прошло много лет и, по-моему, появились неопровержимые доказательства невиновности моего «клиента».

Возможно, «Отель ”Северный”» не производит такого глубокого впечатления как «Аталанта» Жана Виго или «Ночи Кабирии» Федерико Феллини, однако фильмы бывают разные, и их художественная ценность, иногда довольно точно определяемая критиками и зрителями, часто не совпадает с истинной значимостью фильма в истории мирового кино, с тем поистине достойным и исключительно важным местом, которое фильм в ней займёт. Но об этом можно судить, когда картина уже проживёт долгую жизнь. И сегодня, в 2012 году, вероятно, пришло время сказать, чем дорог для нас, зрителей, и для кино, его породившего, «Отель ”Северный”».

Кинорежиссёр с берегов Сены

Карне предстаёт перед нами чрезвычайно находчивым кинематографистом — человеком, который способен средствами кино до крайности обострить чувства зрителей во время просмотра и усилить общее впечатление от конкретной сцены и фильма в целом. Рассказывая свою историю, режиссёр виртуозно использует монтаж, музыку, свет — средства, не всегда изначально обладающие повествовательной силой; таковыми их делает кино, в случае, если за съёмку берётся мастер.

Вспоминается сцена попытки самоубийства героя Жан-Пьера Омона: решив покончить с собой, Пьер оказывается на мосту, который проходит над железнодорожными путями; чтобы броситься вниз, под поезд, он перелезает через перила моста и, стоя спиной к камере, держится за них обеими руками. На переднем плане, закрывая весь экран, проезжает повозка. Когда она исчезает, на том месте, где стоял Пьер — лишь клубы паровозного дыма. Но стоит затаившему дыхание зрителю подумать, что Пьер погиб, камера перемещается, и перед нами в клубах уже рассеявшегося дыма — Пьер, живой и невредимый. Теперь мы видим его лицо; держа руки за спиной, он всё ещё не отпускает перила и, изменив своё решение, перелезает обратно на мост.

Карне использует приём, который можно назвать активным вторым планом; например, в сцене разговора Пьера с Рене, происходящего в номере отеля: на переднем плане Пьер молча стоит у окна, лишь изредка отвечая своей возлюбленной, которая сидит на кровати, практически всю сцену находясь на втором плане; или эпизод, когда полицейский в баре допрашивает месье Эдмона, а героиня Арлетти (мадмуазель Реймонд) немного позади, на втором плане, с интересом наблюдает за допросом и, разговаривая с кем-то из стоящих рядом, не упускает случая прислушаться к беседе полицейского и Луи Жуве. В обеих сценах второй план несёт одинаковую с первым содержательную нагрузку, а в случае с «разговором влюблённых» даже основная «звуковая» информация (реплики героини) приходит к зрителю со второго плана.

Выдающийся французский кинокритик и теоретик кино Андре Базен в статье «Уильям Уайлер, янсенист мизансцены» пишет: «Мизансцена Уайлера в максимальной степени использует возможности, которые предоставляет режиссёру камера и кадрирование». Это можно сказать и о Карне. Хотя в «Отеле ”Северный”» нет того, что Базен называет «симультанной мизансценой», потому что у Карне в кадре на разном удалении от камеры одновременно не развёртываются два независимых друг от друга действия, а как раз наоборот, эпизод построен таким образом, что и на переднем, и на втором плане (в сущности, на любом удалении от камеры) происходит одно действие — просто оно одинаково интенсивно развивается на всех планах, тем самым наделяя для зрителя сцену полнотой и завершённостью.

Арлетти: королева французского экрана

Удивительно, как одно точно угаданное движение камеры может добавить яркий штрих к образу любого персонажа. В «Отеле ”Северный”» ярким примером этого является образ мадемуазель Реймонд, блестяще сыгранный Арлетти. Одна из сцен начинается с того, что камера медленно идёт вверх по стройным женским ножкам: оказывается — это мадемуазель Реймонд встала на крышку чемодана, чтобы его было легче закрыть.

Это одна из лучших ролей Арлетти, несмотря на то, что кинокритики упорствуют в своём восхищении только образами Гаранс и Доминик: ролями, которые она великолепно исполнила в последующих фильмах Карне — «Вечерних посетителях» (1942) и «Детях райка». Но небольшая роль проститутки Реймонд сыграна не менее тонко; интонация и мимика, платье на молнии и внушительный синяк под глазом, знаменитая реплика об «атмосфере» — всё это складывается в яркий выразительный образ. Микеланджело Антониони писал о «пошлом и одновременно жалком» взгляде Арлетти, а ведь это не что иное, как признание (хоть и скрытое) её актёрского таланта и мастерства режиссёра, который сделал взгляд своей героини именно таким.

Арлетти органична в роли мадемуазель Реймонд и в то же время в её игре чувствуется некая отстранённость: тонкая галльская ирония, пронизывая игру Арлетти и придавая ей поистине парижский шарм, словно создаёт дистанцию между актрисой и героиней, и зритель это чувствует, наслаждаясь мастерством «представления» характера, острого, яркого, запоминающегося. Думаю, что многие из видевших фильм уже не смогут произнести слово «атмосфера» без того, чтобы не вспомнить несколько вызывающую интонацию Арлетти.

«Не сравнивай: живущий несравним»

Атмосфера — вот то главное, что есть в фильме Карне: атмосфера жизни людей, которые снимают комнаты в скромном отеле на канале Сен-Мартен — атмосфера их будней и праздников, атмосфера Парижа. Что бы ни попало в объектив Марселя Карне, во всём живёт атмосфера, сотворённая руками режиссёра.

А есть ли что-то общее у Карне и Жана Виго, кроме музыки Мориса Жобера, который был композитором и в «Аталанте», и в «Отеле ”Северный”»? Я считаю, что по-настоящему талантливые люди — художники с даром редкой силы и глубины — не должны быть сравниваемы. Их яркие индивидуальности не приемлют сравнительного анализа, любая попытка коего (если в угоду киноведению допустить возможность самого его существования) может привести к неоднозначным и по сути своей ошибочным выводам.

Вот что пишет о Карне и других режиссёрах Сокольская: «Бросаются в глаза и многочисленные стилистические влияния, испытанные Карне. Прямых цитат, разумеется, нет. Но когда на экране разводят мост, и баржа, снятая в каком-то странном ракурсе, медленно проплывает по каналу, зрители, знающие творчество Виго, невольно вспоминают «Аталанту». Таинственная паутина железнодорожных линий, огоньки, на секунду разрывающие мглу, хриплые вскрики паровозов, лязг колёс — вся эта атмосфера близкого несчастья, знакомая по фильмам «Колесо» Абеля Ганса и «Человек-зверь» Ренуара, вновь оживает в эпизоде на мосту. Дневные сцены с их беспечной лирикой, подробностями быта и сладковатой мюзик-холльной музыкой напоминают оживлённый стиль «Под крышами Парижа», а маска благородного бандита (Эдмон) уже не раз встречалась в лентах Дювивье».

Воистину, страшно быть киноведом! Ассоциации, всевозможные аналогии, преемственность в конце концов — это чудесно, но должно же быть и чувство меры… Порой кажется, что если бы не было официально признанной даты появления кинематографа, то и лента «Прибытие поезда» братьев Люмьер могла бы напомнить знающему о кино почти всё киноведу какой-нибудь фильм, виденный ранее.

Бросается в глаза тот факт, что все перечисленные выше режиссёры работали во французском кино и были современниками — жили в одной атмосфере: экономической, политической, а главное — культурной и кинематографической. Они, конечно, смотрели фильмы друг друга, и, возможно, оказавшись под влиянием увиденного, были способны отразить эти впечатления в своём личном профессиональном опыте, создавая нечто неповторимое и в сущности неподражаемое.

Жана Виго и Марселя Карне смело можно назвать мастерами атмосферы. А разве будет атмосфера Парижа истинной без баржи, к слову снятой не «в каком-то странном ракурсе», а довольно просто: спереди и немного сверху. Если же вспомнить упрёк в «анахроничности материала» и «дани осознанным канонам “школы”», то, во-первых, если уж Сокольская всё время сравнивает «Отель ”Северный”» с «Набережной туманов», то разве не очевидно, что каждый режиссёр имеет право вернуться к им же самим «осознанным канонам школы»; во-вторых, живой по своей сути и одновременно живущий, «дышащий» прямо на экране фильм Карне никак нельзя назвать устаревшим.

Ускользающая красота

И Виго, и Карне посчастливилось работать с великими актёрами. Мишель Симон, Арлетти, Луи Жуве, Дита Парло, Жан Дасте, Франсуа Перье — их таланты заслуживают тысяч статей, а фильмы с их участием — миллионов копий. Существуют на первый взгляд очевидные вещи: никем не оспаривается величие актёрской школы Франции 30-50хх годов, достижения её великих режиссёров, мастерски владевших искусством монтажа, композицией кадра, игрой света и тени… Всё это принято считать неотъемлемой частью кино, его естественной, всегда пребывающей сущностью. Однако жизнь доказывает обратное: новые, современные фильмы постепенно утрачивают кинематографичность: чаще всего это — истории, не столько рассказанные языком кино, сколько «показанные» с помощью движущихся картинок, которые наделены пустым 3D-объёмом, но порой полностью лишены настоящей глубины и красоты. В наши дни, когда кино, отказываясь от возможностей собственного языка, словно вновь становится «немым» (несмотря на изощрённость звуковых дорожек и спецэффекты), «Аталанта» и «Отель ”Северный”» — столь различные, но равно достойные носители подлинного языка кино — вызывают особое восхищение, почти благоговение.

Жан Виго и Марсель Карне сохранили для нас атмосферу навсегда ушедшей, но от этого не менее прекрасной эпохи великого кино. Они сами и есть эта Атмосфера.

— Впервые в жизни их называют Атмосферой!.. Что, у них рожи, как у Атмосферы?! — могла бы воскликнуть мадемуазель Реймонд.

— Нет. Это у них фильмы такие, — отвечает «Параллельный монтаж».

До встречи под крышами Парижа.

Мартин Скорсезе — человек с киноаппаратом Надежда ЗАВАРОВА Благодаря Скорсезе мы можем не только с восхищением и лёгкой грустью вспоминать о далёких временах Золотого века Голливуда: Марти нередко преподносит нам самый лучший подарок из тех, которые режиссёр может подарить киноманам — уникальную возможность быть современником хорошего фильма, прийти в кино и понять, что соприкоснулся с настоящим произведением искусства. Сегодня читатели Кинокадра пройдут по длинному и интересному пути Скорсезе-документалиста.

Альфред Хичкок — человек, который слишком много знал о кино Надежда ЗАВАРОВА Голливуд всегда проявлял определённую долю безразличия к тем грёзам, которые появлялись на свет за пределами калифорнийской фабрики. А кинокадровская рубрика, напротив, открыта всему разнообразию мира кино. Поэтому новый выпуск «Параллельного монтажа» посвящён Альфреду Хичкоку и одному из лучших его фильмов британского периода — картине «Леди исчезает» 1938 года. Это было славное время, когда голливудские студии, гонорары и звёзды были большими, но Хичкок ещё об этом не знал и спокойно снимал кино в Англии.

Хоббит: Нежданное путешествие: Ехал хоббит через хоббит Роман КОРНЕЕВ «Хоббит или Туда и обратно» — это изначально очень нетолстая и совершенно детская книжка с гномами в шляпах с бубенчиками и Гэндальфом — ярморочным магом, в которой эльфы поют весёлые песенки. Тогда как «Властелин колец» брал параллельным течением нескольких сюжетных ветвей и общим масштабом действа. Сейчас же, десять лет спустя, просто обилием новозеландских локаций никого уже не удивишь, важно развитие вселенной, а ничего другого авторы и не предлагают. В итоге главная проблема «Хоббита» оказывается не решена. Отзывы: [42] о фильме: рецензия | УС | кадры: 241 | трейлеры: 49 | постеры: 60 | в ролях

Саундтреки осени: «Сумерки», «Скайфол», фантастика, инди и мультфильмы Роман КОРНЕЕВ, Александр ТВЕРСКОЙ Осень — сезон жанровый, а потому разнообразный. В море локальных блокбастеров и независимого кино всегда находится место для ударного саундтрека, свежего звучания и вообще киноманского удовольствия. Поспешим обрадовать нашими находками, которых в этот раз больше обычного и ещё примерно столько же в обзор просто не поместилось. Как всегда, расставим фильмы в нашем обзоре самых заметных звуковых дорожек сезона по порядку выхода фильмов в российский прокат.