Тайна в их глазах:

Тайна в их глазах: Копание могил

«Тайна в их глазах» (“Secret in Their Eyes”), 2015
По фильму Хуана Хосе Кампанеллы «Тайна в его глазах»
Автор сценария и режиссёр: Билли Рэй
Оператор: Дэнни Модер
Композитор: Эмилио Каудерер
Продюсеры: Мэтт Джексон, Марк Джонсон
В ролях: Чиветель Эджиофор, Николь Кидман, Джулия Робертс, Дин Норрис, Майкл Келли, Альфред Молина, Джо Коул и другие.

Римейк «Олдбоя» их ничему не научил. Или, что более вероятно, его заметили, но почему-то всё равно решили, что смогут сделать как в «Отступниках» или, в крайнем случае, «Впусти меня» — взять сюжет зарубежного хита (в данном случае ещё и оскароносного) и действительно пересадить его в голливудскую почву так, чтобы выросло нечто самобытное и достойное. Сказать, что не получилось — ничего не сказать; все два часа фильм, с сюжетом которого в Америке вообще ничего бы никогда не сняли, не имея готовой основы (что само по себе — сигнал тревоги), не перестаёт спотыкаться сам об себя в поисках цели и смысла. Пытаться понять, почему всё так получилось — первое и последнее интересное занятие, которое ждёт в кинозале зрителя, знакомого с оригиналом, но особого удовольствия не будет и от него.

Первая проблема горе-римейкизаторов заключалась попросту в том, что фильм Кампанеллы, в котором детектив про зверское убийство, преследовавшее героев и спустя 25 лет, сливался с почти бессловесной, сыгранной лишь выражениями лиц романтической драмой в одну изящно рассказанную повесть об уходящем времени — с самого начала и являлся лучшей возможной версией этой истории.

Да, там было подводное течение в виде аргентинского государственного терроризма конца 70-х, но фильм работал и без него, и как драма он был недоступен разве что той части американских зрителей, которая хоть режь, но ни за что не станет читать эти ваши проклятые субтитры.

Иными словами, идеальная форма была найдена, оставались вариации. И фильм Билли Рэя, таким образом, с самого начала находился в ловушке — он не мог рассказать историю более интересно, чем это уже сделали аргентинцы, но и не мог всерьёз её поменять, не потеряв заключённый в ней заряд и смысл. Ну а туда, где менять необходимо — речь о политическом подтексте — Рэй со страшной силой притягивает за уши 11 сентября, поминаемое тут в каждом втором диалоге, но в итоге на сюжет все равно никак не воздействующее, за исключением раннего сюжетного хода с несправедливым арестом первого попавшегося мусульманина.

От начала и до конца эта «Тайна» мечется от унылого пересказа к столь же безыдейному, ничего не улучшающему креативу. Два временных отрезка разделяет уже не 25 лет, а 13, что позволяет авторам сэкономить на гриме, но сводит практически на нет ощущение ушедшего времени. Главный герой, променявший харизму и авторитет Рикардо Дарина на печальные глаза Эджиофора, уже не пишет книгу на спокойной пенсии, но проводит все эти 13 лет, глядя на лица заключённых в поисках выпущенного убийцы. Поскольку в Америке 2000-х всё-таки не убивали неугодных направо и налево, то персонажа Дина Норриса приходится оставлять в живых и из источника драмы превратить его в сюжетный балласт. Ожидаемо к худшему меняется и сам вид фильма — место богатой цветовой палитры оригинала занимают безжизненные серые кадры улиц, кабинетов и парковок.

Иные сцены не работают, наоборот, из-за того, что Рэй жмёт на них слишком сильно: так, в эпизоде обнаружения трупа (в оригинале — молчаливом и тенью нависающем над всем последующим сюжетом) всё внимание на себя отвлекают продолжительные истошные рыдания Джулии Робертс, которая постарела, но интересным актёром так и не стала, а мощный момент в лифте становится нелепым, когда туда добавляется четвёртый персонаж.

Если Кампанелла в своём фильме с умом расставлял все эмоциональные ударения — то на монолог, то всего лишь на взгляд, то на долгий кадр безжизненного тела — то Рэй, неправильно поставив первые два-три, словно заваливает перед зрителем вход в свою драматическую конструкцию, и тому остаётся лишь наблюдать её снаружи. Пустой тратой времени выглядит как вся детективная линия, так и романтическая. Предполагается, что каждая сцена Эджиофора и Кидман должна быть заряжена их взаимным влечением, но, несмотря на усилия актёров, все возникающие между ними искры быстро гаснут; фильм, словно понимая это, отбрасывает мелодраматическую сцену на вокзале, но в остальное время все равно делает вид, что перед нами большая невысказанная любовь.

Наиболее открыто общая индифферентность режиссёра к своему творению проявляется в самом логичном месте — в ключевой сцене на стадионе. Здесь Рэй мог бы открыто снять шляпу перед оригиналом и повторить невероятные пять минут без монтажных склеек, а мог и попытаться сделать этот кадр ещё длиннее и сложнее; это было бы пустое, но хоть какое-то достижение, и надо указать, что даже у Спайка Ли в его «Олдбое» хватило ума, чтобы это понять. Но ничего подобного зритель не видит — сцена, начинаясь тем же образом, попадает под рваный монтаж уже на двадцатой секунде. За таким признанием в собственном творческом бессилии — только и может следовать, что этот финальный выстрел, звучащий так, словно он избавляет от мучений не одного из персонажей, но и всю съёмочную группу и зрителей разом.