Молодой Папа, рецензия

Рецензия: Второй сезон. Новый Папа

Гоша БЕРЛИНСКИЙ, 8 февраля 2020

Рецензия

«Новый папа» мог бы так не называться, потому что на самом деле это именно продолжение «Молодого папы», а не отдельное произведение в какой-то антологии. Этому нет никаких других причин, кроме каприза автора, не желающего увязать в сериале и одновременно отдавать его кому-либо. Поэтому все эпизоды снова снял один Соррентино. Поэтому есть искусственное, мало обоснованное и неприятное для маркетинга переименование второго сезона. Поэтому сам новый сезон, как и предыдущий, в финале стремится поставить точку.

Правда, сам Соррентино как будто разучился их ставить. С годами он стал заигрываться в метафоры и шутки, и потому снова получилось многоточие. Но в прошлый раз отпускать Ленни никак не хотелось, а после нового финала — захочется.

Потому что «Новый папа» неожиданно немного другое кино. Безусловно, оно весьма соррентиновское, со многими его — уже классическими — режиссёрскими, монтажными, сценарными методами. Но стало ясно, что первый сезон был этакой инерцией после «Молодости», с его атмосферой уютного пансионата, солнечной меланхолией, лёгким эпатажем и мозаично прописанными притчами вместо сюжета, а второй сезон — инерция после «Лоро», с его танцующими полуголыми моделями, изобилием уже совсем театральных монологов, стремлением красиво расставлять актёров, как статуи в саду, и небольшой политической сатирой. Ну, и конечно, точно так же, как Соррентино прошлый раз покадрово копировал свою «Молодость», в «Новом папе» он иногда копирует «Лоро».

Но после «Предчувствия любви» он не снимал ничего столь тревожного и мрачного. Он по-прежнему шутит, эпатирует на контрасте попсы и пафоса, эротики и религиозности, гламура и душевности, и в какие-то моменты позволяет себе самоиронию и ломание киношной реальности прямо, как Содерберг, но угрюмости, некой обречённости стало больше. Рано или поздно гниль обнаруживается буквально во всех, кроме прежнего Папы, который почти весь сезон спит на столе. С большим облегчением наблюдаешь, как Соррентино хватает такта не превращать Ленни в очевидного чудотворца, оставляя ту неопределённость, что была раньше. И сама история, по сути, тоже остаётся на старые темы отцов и детей. Новый Папа травмирован родителями. Современная Дева Мария становится шлюхой, чтобы спасать чужих детей, которых ещё непонятно что травмировало больше — природа или, опять же, родители. Дети монашек, дети в заложниках у террористов, дети уроды, несчастные матери, одинокие отцы. Никакого противостояния двух Пап в новом сезоне нет — это вводящая в заблуждения попытка продать новый сезон, который непонятно как продавать. Потому что он, повторюсь, всё-таки сиквел, и даже новый Папа специально не ровня старому. Да и вообще — новых Пап несколько, и пока титульный Малкович начинает что-либо делать, проходит полсезона.

И ещё: Соррентино как всегда терапевтический, но в этот раз ещё больше декламирующий. Многие диалоги звучат как с трибуны или сцены, и во всех — вещание. В «Новом папе» часто сравнивают вещи с поэзией, и само кино словно хочет в неё превратиться, но вместо этого превращается в театр. И когда оно завершается, все готовы всех отпустить и двигаться дальше. Соррентино тоже пора.

Рецензия: По-своему

Гоша БЕРЛИНСКИЙ, 30 ноября 2016

Рецензия

Молодой Папа

«Молодой папа» немного похож на «Никербокер» — он очень авторский. Наверняка, конечно, были компромиссы, и Джуд Ло, судя по бироллам, режиссировал себя активнее, чем сам режиссёр, который только и говорил «Да, это идеально» и «Согласен», но итог всё равно предельно соррентиновский. Главный современный итальянский режиссёр сам поставил все десять эпизодов, причём с таким вдохновением, словно допуская, что такой возможности у него больше не будет.

Он годами, буквально на глазах, совершенствовал свой стиль. Придумывал какую-нибудь фишку — и начинал использовать её везде. И в «Папе» ни от одной не отказался. Он снова ставит рефлексии превыше событий. Создаёт смыслы уже на монтаже с помощью внезапных склеек чисто вставных сцен и повторяющихся элементов. По-итальянски играет со статичной и динамичной камерами, будто это ещё один музыкальный инструмент. Часто превращает кино в клип и непредсказуемо диджеит, используя самую разнообразную музыку (но в основном чередуя электронику со слезоточивыми скрипичными композициями — в том числе Арво Пятра). Всё выглядит очень богато. Локаций (а это больной вопрос сериалов) сотни, считая те, которыми Соррентино явно одержим, потому что использовал раньше. И, конечно, животные — по ватиканским садам прыгает кенгуру, привнося сюр, как и животные в предыдущих фильмах автора.

Соррентино много шутит, но в свойственной ему манере, то есть часто через контраст красоты и уродства, через парадоксы. Он рассматривает в трагедии иронию и превращает в итоге всё в эстетически прекрасный, но злой и несмешной фарс.

Самое же важное и неожиданное то, что сериал не такой провокационный, как его рисовали в промо. Он начинается с богохульства и желчи, новый Папа не верит в бога, плюёт на корректность и правила, пытаясь превратить себя в рок-звезду, а кардиналы и прочие принимаются строить один заговор за другим. Но на самом деле кино не антикатолическое, а наоборот. Не про революцию, а про кризис. Про страх, конвертируемый в гнев, про взросление как переход от бунта к принятию правил, про сироту, который учится быть отцом. Соррентино не даёт ответов, но как обычно показывает множество удивительных метаморфоз и с помощью клипового и непредсказуемого мышления пытается превратить просмотр в эмоциональное путешествие через них.

Остаётся только один вопрос, возвращающий нас к «Никербокеру». Прозвучали слова о том, что второй сезон находится в разработке, но даже несмотря на то, что есть куда продолжать, это точно никому не нужно без Соррентино. А тот поставил в конце надпись “The End”, и сам явно не из тех, кто готов тратить много лет на телевидение.