Человек на Луне

Рецензия: На честном слове и на одном крыле

Традиционным жанром для фильмов про космос всегда были и остаются победительные производственные драмы, будь то реализм Ховарда, околофантастика Куарона или окончательная фантастика Скотта, и нужно быть нищим русским режиссёром, чтобы позволить себе обыграть тему освоения космоса как бытовую экзистенциальную драму. Коммерческий кинематограф (даже у нас) максимум что себе позволяет, так это изобразить за кадром заштампованную страдательную жену и пьющего товарища, оставшегося на земле. У них же — у них нужно быть Дэмиеном Шазеллом, чтобы себе позволять хоть что-то нестандартное.

И «Человек на Луне» с первых же кадров начинает себе позволять. У него Нил Армстронг — вовсе не тот лучезарный счастливчик, каким его изображают буквально все фильмы, включая недавние политкорректные «Скрытые фигуры», и Базз Олдрин — козёл и общее шило в заднице, и история начинается задолго даже до программы «Джемини», не говоря уже об «Аполлоне», в конце концов, избранная режиссёром манера бесконечно тычущейся в лица псевдодокументальной камеры больше похожа на тот самый артхаус, чем на дорогое кино, хотя оно да, дорогое, и да, голливудское.

Для Шазелла главной задачей было показать персонажа Гослинга человеком с до боли натянутой внутри струной, в каком-то смысле полной противоположностью традиционному образу «звёздного мальчика», который балуется на лунной поверхности и шутит про «мистера Горски». Его Армстронг — это фигура трагичная, надрывная, для него полёт в космос не представляется счастливым билетом или развлекательной поездкой, это (что справедливо) выматывающий труд в невыносимых условиях посреди ужасов неизведанного, где всё держится исключительно на личных качествах астронавтов, доверивших свои жизни анонимным балбесам-инженерам и хтоническому Фон Брауну (что, как минимум, справедливо не в полной мере).

Для достижения этого эффекта Шазелл не только позволяет себе надолго отходить от основной темы (вступительная секвенция про болезнь дочери по ощущениям занимает треть фильма), но и местами даже передёргивать биографические факты (зачем Армстронга изобразили гражданским пилотом — вообще непонятно), нарочно усугублять роль командира корабля при сближении с «Адженой» (в реальности оно производилось автоматически), постоянно педалировать внимание зрителя на нештатных ситуациях, пропуская мимо ушей успехи (хотя календарное совпадение выхода фильма с аварией нашего пилотируемого «Союза», конечно, завораживает). И эффект действительно получается необычный — попав на Луну, Армстронг не восхищается собой — он реально в ужасе от содеянного, получается, в память о дочери Карен, но вовсе не для «достижения гигантского скачка для всего человечества». Словно он только там, стоя на этом сером лунном реголите, сумел очнуться от смертельно опасного наваждения, что чуть не толкнуло его в бездну.

В этом смысле фильм про одного из величайших покорителей космоса чуть ли не превратился в антикосмический памфлет, где за кадром выступают за мир и равенство афроамериканцы и хиппи, а вещающий по телеку Кеннеди воспринимается буквально идиотом, который нихрена не понимает, куда он отправил людей. Да и сам Армстронг, вернувшись на Землю, молчаливо просит у жены прощения. Забавно, что в реальности они, прожив вместе ещё 20 лет после возвращения, всё-таки развелись.

В каком-то смысле подобный взгляд на Армстронга справедлив, он и правда после полёта на Луну ушёл из НАСА, и в лунной программе больше не фигурировал, а его дальнейшее появление в космических программах ограничивалось участием в комиссии после гибели «Челленджера». То есть это правда, что Луна Армстронга сломала, и показанный в фильме ужас верной гибели в консервной банке посреди пустоты вдали от родного мира — это тоже правда. Однако выводов сам фильм предпочитает не делать вообще, только косвенно так намекает, мол, а нафига это всё. Подобная интонация звучит как своеобразный ответ космическому оптимизму Маска и Безоса, что для байопика несколько неожиданно, но уж таков оказался авторский замысел.