Человек - швейцарский нож, Перочинный человек / Перочинный человек

Рецензия: Возвращение домой

В истории мирового проката, возможно, никогда ещё не было такой внезапной рифмы, как между «Перочинным человеком» и «Большим и добрым великаном», которые, сколь угодно отличаясь в плане бюджета, рейтинга и статуса их режиссёров, едины в своём порыве рассказать абсурдную историю про дружбу и пердёж. И там, и там в кадре в первые же минуты встречаются два одиноких непохожих существа, и Дэн Кван и Дэниел Шайнерт (в титрах значатся просто как «Дэниелы»), дабы не отвлекаться ни на что лишнее, начинают действо на миниатюрном необитаемом острове, где суицидальный робинзон вновь находит смысл жизни в выброшенном на берег трупе, который перевозит его с помощью газов по океану, извергает потоки чистой воды, указывает стояком в нужном направлении и делает другие полезные вещи.

Дэниелы, очевидно, заранее понимают, что подобная завязка кого хочешь заставит заподозрить одну большую дурацкую шутку или акт троллинга, и потому абсолютно преданы ей с первых же кадров — да, человек и кадавр с лицом Гарри Поттера вместе отправятся через бесконечный лес на поиски цивилизации, и возникающие в результате комические и драматические ситуации подаются как данность и следуют своей внутренней логике. Не проходит много времени, прежде чем Рэдклифф начинает разговаривать, и здесь начинается лучший отрывок фильма — гротескное бадди-муви, в неожиданные моменты делящееся неудобными вопросами и наблюдениями о странностях жизни.

Ко второй половине хронометража страсть обоих героев к жизни просыпается до такой степени, что персонаж Дано начинает строить из удобно попадающегося мусора автобусы, кафе и прочие напоминания об оставленном мире, и здесь фильм становится в точности тем, против чего поначалу пытается открыто выступать — агрессивно «милой», пафосной инди-комедией, в главном герое которой обнаруживается просто ещё один грустный мальчик-тряпка, который сох по девочке, да никак не мог ей об этом сказать, а потому тут же впал в депрессию и тем бы и закончил, если б не встретил внезапного эксцентричного приятеля.

Так кино и рвётся в разные стороны — при том, что вышеописанное регулярно прерывают абсурдные нижепоясные шутки, а оба актёра как следует погружены в свои непростые роли, авторы настолько искренне увлекаются всеми этими нарезками кадров, шепчущей-кричащей музыкой, драматическим слоу-мо и произносимой вслух псевдофилософией, что их затягивает туда, как в болото, и фильм, начинающийся действительно оригинальным, смелым образом, всё больше напоминает нечто неприятно знакомое и безопасное. По всему хронометражу рассеяны намёки на потенциальный мрак, шизофрению и анархию, куда фильм мог бы шагнуть и не затупиться, но эти шансы он раз за разом упускает — как в середине, так и в растянутой концовке, где тональная запутанность проявляется чётко как никогда.