Я легенда

...С некоторых пор стало трудно смотреть кино вместе с женой. Она у меня по специальности визажист (мастер макияжа, маникюра и вообще всего, что прилипает к телу), а потому даже мимолетные крупные планы на экране в считанные секунды препарирует как инфузорию под микроскопом. И не просто препарирует, а вываливает полученную информацию прямо на меня, не отходя от кассы.

Десять лет назад, созерцая сцену в «Титанике», в которой Джек рисует обнаженную Розу, моя благоверная сообщила, что парень переболел оспой. Чуть позже добавила, что у Кейт Уинслетт неважные зубы и что-то не так с ее сосками. Были и еще комментарии, но смысл в том, что попытки Джеймса Кэмерона достучаться до сердца каждого зрителя провалились. Самый эротичный эпизод фильма пролетел мимо сознания моей супруги.

Просматривая по вечерам сериалы, она никогда не пропустит недоразумений с возрастом персонажей и прочих нестыковок, всегда заметит не монтирующиеся планы (вроде разных забинтованных рук у Ганжи в «Большой перемене»), и обязательно об этом мне доложит. И я снова и снова буду перематывать сцену, чтобы прослушать пропущенный из-за жены диалог.

К чему это я? Да вот к чему.

Разумеется, работа критика – загонять инфузорию под стекло и изучать в микроскоп. Может быть, он увидит что-то такое, чего остальным увидеть сразу не удалось. Увидит – и нам расскажет, как изумительно это делает, например, Юрий Гладильщиков: аккуратно, вдумчиво, не обращая внимания на жанр (хоть комикс, хоть Ларс фон Триер – все одинаково интересно). И слов типа «фильм – отстой!» от грамотного критика вы не услышите. Он обязательно объяснит, что в фильме не так и почему оно «не так, а не иначе». Словом, хороший критик – это не тот, что на заборе писать умеет. Хотя я, собственно, о другом.

Если с критиками все понятно, то работа зрителя… Черт его знает, в чем заключается работа зрителя. Наверно, в том, чтобы чувствовать, ощущать и переживать. Любить или ненавидеть. Смеяться или плакать. Вот, например, способен ли взрослый и вменяемый человек равнодушно смотреть сцену, в которой на глазах персонажа Уилла Смита взрывается вертолет с его женой и дочерью? Можете упрекнуть меня в излишней сентиментальности и посоветовать пересмотреть «Белоснежку», но, черт возьми, я сам отец и меня вся эта разбитая надвое сцена прощания на мосту просто сплющила. Если пятеро зрителей из десяти почувствовали слезы в горле – значит, сцена удалась. Сомнения всегда трактуются в пользу авторов.

А можете ли вы представить себя в полном одиночестве в гигантском городе? Представить и почувствовать, что все ваши родные, близкие, друзья и соседи… сдохли от гриппа? Не можете? Слушайте, а на кой черт вам ходить в кино? Попкорн жрать?

Вот в этом, мне кажется, и заключается ключевой момент нашей дискуссии. Если работа зрителя – чувствовать, то ему просто нужно ответить на один вопрос: «Друг, тебя эта история задела? Захватила?». Если да – все отлично. А если нет? «Ну, значит, мы с авторами друг друга не поняли. Либо они где-то не дотянули, либо я не догоняю. Это бывает». Нормальная реакция? Вполне. Но чаще всего следует вот это: «Откуда взялось электричество и олени, почему он не трахнул первую встретившуюся за три года живую женщину и зачем он, мать его, спал в ванной?! Дайте мне сценариста!».

Как говаривал Шолохов в ответ на обвинение в краже «Тихого Дона», не один ли хрен? Вспомните «Гладиатора» Ридли Скотта. С точки зрения исторической и прочих наук фильм, конечно, полный алес капут! Но – пять Оскаров, друзья! А слёзы в зале! А драйв! А образы! В конце концов, плевать на то, что император никогда не снизойдет до боя с рабом. РАЗВЕ ЭТА ИСТОРИЯ БЫЛА РАССКАЗАНА ПЛОХО?! Да ну вас в баню, друзья…

Свою жену я люблю и все ей прощу. А как быть с добровольными критиками-Потрошителями? Посоветовать выпить яду? Так нам уже указали на преклонный возраст этого совета.

голосуй