Сталинград

В ноябре Чуйков упорно сидел в овраге на западном берегу Волги в 200 метрах от немцев и на настойчивые их просьбы убраться отвечал решительным отказом. С другой стороны из междуречья Дона и Волги немцев аргументированно просили вернуть Сталинград. В ответ они подтягивали к северу от города свои аргументы. Растянутые фланги армии Паулюса пришлось прикрывать мамалыжниками и макаронниками которые имели пафосные мундиры с золотыми шнурами и люрексом, но в сравнении с Вермахтом, да и РККА, выглядели уныло. 19 ноября началось наступление Донского фронта, 20 — Сталинградского, а уже 23 ноября колечко замкнулось в районе Калача. Паулюс оказался в дырке от бублика, загрустил и попросился домой.

В ставке у Гитлера, когда принималось решение, прорываться ему или оставаться, возник вопрос: «А сможет ли доблестное Люфтваффе снабжать окружённых?». Позвонили Герингу, но он отдыхал в Париже с блек-джеком и шлюхами, а на вопросы пришлось отвечать дежурному офицеру. Тот рассудил здраво, если в Демянске снабжали, то и в Сталинграде сможем. Паулюс получил приказ держаться до последнего солдата и ждать помощи. Хотя и недостаточный воздушный мост как-то наладили, но был уже не 41-й год, транспортная авиация подверглась избиению в воздухе и на земле, прорвавшийся танковый корпус раскатал на аэродроме в Тацинской более 80 самолётов. В декабре окружённых попытались прижать к ногтю, получилось не очень, так как внезапно, вместо ожидаемых 100 тысяч в котле оказалось в три раза больше. Кроме того, Манштейн предпринял попытку деблокирования и был остановлен всего в 40 километрах от колечка.

10 января под командованием К. К. Рокоссовского началась операция «Кольцо». Паулюс сопротивлялся 20 дней, но 30 января получил радиограмму с присвоением высокого звания генерал-фельдмаршала, что было почти прямым указанием стать героем. Паулюс решил, что в лагерном бараке будет просторнее, чем в могиле, и на следующий день сдался. Из Сталинграда потянулись колонны военнопленных, а в Сталинград — поздравительные телеграммы. Поздравил Рокоссовского даже комендант тюрьмы «Кресты», где Константин Константинович сидел в 40-м году, будущий маршал ответил в тон: «Рад стараться, гражданин начальник!»

голосуй