Франц + Полина

Фильм о жизни какая она есть.Во время войны свои своих казнили.Фильм-правда.

Картина запоминается тщательно выстроенной, агрессивной даже фактурой, утверждающей, вероятно, жизнь как сверхидею, не выбирающую времени и места: нет войны, есть жизнь в условиях войны, жизнь мирная и жизнь враждебная, сеющая новые ростки и сеющая смерть. Фактуру эту режиссёр создаёт подчёркнуто удлиняя статичные крупные планы, насыщая кадр огромным количеством деталей, делая их акцентированными, даже гипертрофированными. Так, художественная характеристика офицера, поучающего Франца, исчерпывающе складывается из его неприятно неподвижного лица и много раз повторённых поглощений еды, нарочито физиологичных своими мелкими, тщательно подчёркнутыми подробностями.

Вообще, в картине много внимания уделяется изобразительным средствам. И визуальный ряд, хоть и вызвал разок не слишком уместные ассоциации, в целом оставил ощущение богатства материала.Фильм-перевёртыш — это главный художественный концепт проекта: Франц и Полина, свои и враги, немецкая агитация и уничтожение мирных жителей, враг, сохраняющий жизнь врагу, и свой, вздёргивающий своего в петле. Весь фильм построен на этих противоречиях-противопоставлениях, взгляни с этой стороны — увидишь одно, зайди с другой стороны — получишь совсем другое.

Только то, что между Францем и Полиной — просто и постоянно и не зависит от ракурсов. Драматическая линия в фильме выстроена серьёзно, несентиментально, трогает не просто кратким моментом сопереживания, но долгим ощущением трудной философии жизни.

голосуй

Первое – это желание прочитать повесть Адамовича. Второе – собственно впечатление – лабуда. Такое ощущение, что фильм снят каким-нибудь молодым канадским или австралийским режиссером, смутно представляющим себе Белоруссию, белорусское население, оккупацию, СС... Точно так же можно было снять фильм про одну из Пунических войн: отличается от войны Алой и Белой Розы – и слава Богу. Этнографический фон, макет деревни, внутреннее убранство хат – ужасающи. Любовь режиссера к сладкозвучному вибрафону Чижика понятна (не он один любит Чижика), но ее использование крайне нелепо в данном контексте. Для реализации постмодернистских наклонностей тут больше сгодились бы брачные напевы маори. Немотивированность происходящих событий, постоянное беспорядочное перемещение в пространстве автомашин, мотоциклов и людей вообще отличает современных дилетантов от кино и театра и выдает специалиста по рекламе. Нечто подобное происходило в фильмах «Эйфория» и «Серко», когда и диалоги, и видеоряд вызывали отвращение и безразличие к судьбам героев. Похоже, что Сегал примкнул к их компании. Но повесть теперь непременно стоит прочесть.

голосуй