Молодость

Рецензия: А помнишь, как 60 лет назад

После того, как «Великая красота» успешно взяла штурмом обе главные Киноакадемии и окончательно закрепила Соррентино в центре современного фестивального мейнстрима, главный из живущих итальянских режиссёров во второй раз подался на англоязычную территорию. Место одноэтажной Америки, по которой колесил накрашенный Шон Пенн, занял закрытый швейцарский санаторий, каковой, впрочем, в руках автора все равно превращается в свой собственный мир, наполненный людьми и их историями, между которыми в течение всех двух часов и плывёт фильм — по сути, одна сплошная последовательность то ироничных, то серьёзных наблюдений о жизни, смерти, любви, одиночестве, искусстве и всём остальном.

Практически каждый кадр в том или ином смысле является ответом на предыдущий — при том, что даже зритель, знакомый с прежним творчеством режиссёра, будет не в состоянии предугадать, куда перенесёт его очередная монтажная склейка. Соррентино в большей степени, чем многие его именитые современники, полагается именно на монтаж, чуть ли не интуитивно находя смысл и красоту в сопоставлении и контрасте между образами, и здесь ему есть что сопоставлять: ту самую молодость — со старостью (получите энное количество эпизодов с загорающими, плавающими и расслабляющимися в сауне людьми всех возрастов), природу — с холодными интерьерами, тишину — с музыкой, спокойствие — с движением, шутки — со слезами, молчание — с эмоционально заряженными монологами.

Кейна и Кейтеля итальянец использует во многом так же, как Ханеке недавно использовал Жана-Луи Трентиньяна и Эммануэль Риву в «Любви», а Джей Си Чандор — Роберта Редфорда в «Не угаснет надежда»: история уже оставила на лице у обоих свой отпечаток, и им не нужно активно добиваться эмоциональной связи со зрителем. Другое дело, что сыгранные ими композитор и кинорежиссёр не борются со смертью, но вдыхают альпийский воздух и мирно рефлексируют, отличаясь лишь в том, что один из них уже всё сказал и отбивается от приглашения выступить для королевской семьи, а второй, вооружившись командой сценаристов, носится со своим «фильмом-завещанием», словно пожилая версия Мастроянни из «Восьми с половиной».

Формат череды коротких зарисовок, с одной стороны, позволяет фильму быть по-хорошему лёгким и не тонуть в предмете своих рассуждений, с другой — угрожает почти неизбежной неровностью, и как раз ей Соррентино не может противостоять. Каждая авторская находка — Кейн, дирижирующий коровами; кошмарный сон в виде музыкального клипа; раскрытие таинственной роли, к которой полфильма готовится персонаж Пола Дано — перевешивается своей долей неловких шуток, неловкой же мелодрамы и небольших, но ощутимых длиннот. Но откровенно проигрывать итальянским работам режиссёра фильм начинает ближе к финалу, когда получает свой последний заряд энергии от громкого камео Джейн Фонды, после чего быстро становится суровым и пафосным — чтобы в итоге затвердеть, как камень.