Рождественская история

Крестовый поход Роберта Земекиса, кажется, до самого конца карьеры посвятившего себя всемогущему 3-D и моушен-кэпчеру, продолжается. Каким бы не был "Полярный экспресс" безумно красивым, но не менее безумно скучным, как бы не был "Беовульф" испорчен туалетным юмором и сюжетными нелогичностями, и как бы мало оба они не собрали в прокате (последний вообще тривиально провалился), новая земекисовая трехмерка не заставит себя ждать, а студийные боссы не поскупятся и снова отвесят режиссеру дичайшие деньги в размере всех $200 млн. А зрители же, и ваш покорный слуга в том числе, вынуждены тем временем пускать скупую слезу, пересматривая "Форреста Гампа" и "Назад в будущее", безумно скучать по старому Роберту и надеяться, что а) он когда-нибудь вернется и б) пока он не вернется, очередной его эксперимент - а вдруг, и выйдет по-настоящему достойным?

И в случае "Рождественской истории", надо сказать, теплилась надежда. В силу, мощь и эффект 200-миллионных визуальных красот и 3-D (особенно за последний год) мы уже крепко уверовали, но ведь кроме этого - классическая литературная основа Диккенса, хорошая история, прекрасные актеры, которые, чем черт не шутит, смогут наконец-то обойти препятствие в виде мертвых глаз и убедительно воплотить на экране своих персонажей, причем практически во всех случаях - нескольких сразу. Да и Земекису, черт возьми, пора опомниться и - пусть в мо-капе, пусть в 3-D - но снять уже таки свой первый достойный фильм со времен "Изгоя", что был 9 лет назад.

Когда, не успев и моргнуть, роняешь челюсть на полные четыре минуты, пока камера проносится буквально по всему Лондону, между домами, по улочкам и над крышами, а внизу экрана мелькают какие-то имена, на которые никто не обращает внимания, кристально ясно понимаешь три вещи. Первая - как бы там не ругали 3-D, называя его лишь дешевым трюком и всем в таком духе, оно производит потрясающий эффект и спорить с этим очень сложно. Вторая - Алан Сильвестри, очевидно, в отличие от некоторых, даже не думает пропивать мастерство и создает лучшее, что есть в этом фильме - сильную, яркую, атмосферную, совершенно прекрасную партитуру. И третья - Земекис вдруг берет да и устанавливает тот самый дух Рождества уже в первых сценах. Вечный снег, улочки викторианского Лондона и все на них происходящее, красивейшие виды, насквозь пропитанная атмосферой музыка - и этого режиссеру хватило для того, чтобы каждому зрителю с первых же минут стало невероятно тепло, уютно и по-рождественски хорошо, даже несмотря на нашу отдаленность от всей их культуры и угрюмый ноябрь за стенами кинотеатра.

Эти три вещи и являются тремя главными достоинствами нового творения Земекиса. И они продолжают оставаться таковыми все 100 минут - атмосфера не покидает зрителя ни разу, Сильвестри украшает действо прекрасной музыкой в режиме нон-стоп, а 200-миллионные визуальные красоты в сочетании с трехмерностью стоят платы за просмотр сами по себе.

Однако... на этом, к сожалению, всё. Потому что титры пройдут, повествование начнется, и минуте этак на 30-й начнут появляться претензии, и к концу фильма они почти уравновесят чашу весов с тем, что есть в фильме хорошо. Когда Земекис не стремится заливать действо диснеевской патокой и начинает фильм с триллерной сцены в покойницкой и самого настоящего мертвого Марли, а позже делает появление призрака с цепями, призрака будущего Рождества и погоню с упряжкой сценами, достойными качественного фильма ужасов, это исключительно радует. Когда Скрудж летает вокруг на свечном колпаке и, будучи мальчик-с-пальчиком, бегает по трубам, ты понимаешь - нет, ну нет же, не скатиться в мультяшность мы не можем ну никак.

Из всех замечательных актеров, занятых в фильме, слабоузнаваемый во всех трех ролях Гэри Олдман оказывается единственным, кто играет достаточно сильно для того, чтобы пробудить у зрителя эмоции и забыть про его мертвые глаза, проблему которых Земекис не решил и здесь. Вот ему - веришь на все сто и даже сильнее. Между тем Колин Ферт появляется в полутора сценах, Кэри Элвис никакой, таланты Робин Райт Пенн не использованы ни на йоту. А что же Джим наш Кэрри, спросите вы? А он ничего. Вот буквально - ничего. Когда Скрудж в одной сцене предстает самым злобным и угрюмым существом на свете, ненавидящим абсолютно все и вся, а менее чем через минуту (!) во весь рот улыбается и счастливо смеется, завидев дом, в котором жил в детстве - появляется вечный вопрос "What the hell?". Земекис не пишет диалоги - он копирует их из книги, абсолютно забывая, насколько различны литература и кино как виды искусства, а Кэрри безбожно переигрывает в каждой сцене - с таким диким напором и пафосом даже в театре играют не часто, что уж говорить о кино. И в результате в начале Скрудж - самый ужасный эээ... человек на земле, а в финале - самый счастливый, ласковый и добрый, как и положено. Вот только где путь от одного к другому, где развитие персонажа? А нету. Был Скрудж плохой, стал Скрудж хороший, но стал он таким не потому, что призраки, а потому что так Земекис прописал. А Кэрри, не заморачиваясь, взял текст и пошел во всю кривляться, в самом плохом смысле этого слова.

И в результате, когда 100 минут проходит, зритель, морщась, снимает очки и не чувствует ничего. Потому что чувство щенячьего восторга от визуальных красот приходит и уходит, и внутри не остается ничего, что должна была подарить нам убедительно прописанная история и игра Джима Кэрри в восьми ипостасях. Потому что их здесь нет. Есть только то, что отнюдь не является в фильме главным - Гэри Олдман, замечательная атмосфера и одна из лучших партитур этого года, которая и в отрыве от фильма слушается прекрасно.

"Рождественская история" - это не плохое кино. Это невероятно красивое визуально, очень атмосферное и по большей части мрачное, но одновременно пустое кино. Третий эксперимент Роберта Земекиса в жанре, а точнее в стиле, безусловно лучше и "Полярного экспресса" и "Беовульфа", но он лишь чуть-чуть больше, чем обычный аттракцион. Старый Земекис по-прежнему не вернулся, а крестовый поход Земекиса нового продолжается. Впереди - "Желтая подводная лодка", "Щелкунчик" и сиквел "Кролика Роджера". Ну что ж, видимо, все что остается - пожелать ему удачи. Она ему очень понадобится, если он по-прежнему хочет, чтобы его экзерсисы воспринимались по-настоящему серьезно.

голосуй