Троя:

Банально, конечно, и смахивает на стенания пенсионера, но раньше было лучше. Солнце грело теплее, а ветер дул не так холодно, в еде было меньше канцерогенов, а радиационный фон не угрожал превратить внуков в ниндзя-черепашек. Ну а эпические фильмы были событием года. Исключительно студии-мастадонты могли позволить себе довести бухгалтеров до припадка одними только счетами за декорации, костюмы и массовку.

Но это — тогда, а сейчас эпическими масштабами никого не проймешь. Любой новозеландский пройдоха, называющий три с половиной треш-ужастика своей, блин, фильмографией, с легкостью слабает три эпических полотна — по одному в год. Лукас, начинавший с картошки-астероида, заканчивает побоищем на Геонозисе, Камерон топит морской лайнер и сам уходит на дно — снимать трехмерные документальные картины. Все это уже монолиты вчерашнего дня, завтра на свет вылупится «Послезавтра», чтобы сильно упростить проблему перенаселения и дефицита свободного пространства в мегаполисах. А сегодня? Сегодня мы чествуем «Трою», покупая билеты на третий просмотр.

Перво-наперво попросим не совершать резких телодвижений господ, любящих ввернуть словечко-другое из разряда: «О, боже, что они сотворили с оригиналом? Да Гомер прозрел бы от потрясения! Где чертовы Боги?» И верно, с Олимпийцами вышло не очень хорошо — то есть никак. Каждые 10 минут лицезреть сексуально озабоченных греческих небожителей до сих пор можно в «Зене — королеве воинов», а у Петерсена со сверхъестественным туговато. Герои часто ссылаются на богов, но даже Ахиллес предпочитает идти на сечу, прикрываясь верным щитом, а не уповая на помощь небес. Уважаемые создатели фильма вообще произвели множество изменений в сюжете первоисточника, которые, однако ж, пришлись удивительно ко двору.

Пролог

Преспокойно устроившись в кресле (вы же не станете смотреть такой фильм дома, на поганого качества оцифровке, верно?) и оценив по достоинству трейлеры или рекламу пива-сигарет (это уж как повезет), усвойте нехитрую, в доску простую формулу «Трои». Полчаса трепотни — полчаса сражений, в промежутках — пятиминутка обнаженки имени Брэда Питта.

Поначалу такой подход настораживает – очень уж сильно прыгает динамика фильма от одной сцене к другой. Инстинкты нескромно настаивают на том, что количество разговоров должно бы, по идее, стремиться к нулю, а вот истинно мужскому развлечению из разряда «стенка на стенку» следовало бы вообще не делать пауз. Позже оба течения входят в одно русло, становятся неотделимы — душа одинаково молит услышать колкие реплики Одиссея и жаждет удостовериться в меткости и слаженности троянских лучников.

Актеры не подкачали, оправдали, не разочаровали, так и не став фоном для спецэффектов. Двумя ростральными колоннами горят Брэд Питт и Эрик Бана — хороши, черти, чудо как хороши. Помнится, в одном интервью Петерсен сокрушался, что проект «Бэтмен против Супермена» все никак не получается претворить в жизнь, и прозрачно намекал на очевидные параллели с «Троей». Ушлый немец поставил себе целью имплантировать образы национальных американских героев в тела героев древнегреческих мифов, и операция прошла успешно — никто не оставил в пациентах даже медицинских перчаток.

Гектор — воплощение идеального человека, местами — с пометкой «сверх». Рядом с ним любой святоша кажется заурядным грешником, а все советы его героя упрямо игнорируются — видимо, на зло Мистеру Идеальному. В Ахиллесе отчетливо проступают темные тона, однако троянская полицейская акция всецело раскрывает светлые стороны его души.

Цитата:

"Войны не будет!" (Парис)

Катарсис

Бой этих двух великих воинов — настоящее украшение «Трои». Все, что происходит до него — прелюдия, все, что после — затяжка после удачного секса, а сама дуэль под неприступными стенами города — сплошной многоступенчатый оргазм. Описывать, что вытворяет проведший многие месяцы в изнурительных тренировках Питт, обычными словами затруднительно — нужно срочно изобретать новые наречия из одних гласных.

Вот Ахиллес взмывает в воздух и обрушивает свой меч на щит Гектора. Слышится гулкий звук, похожий на звон Царь-колокола, воин Трои пятится, а полубог войны застывает в картинной стойке. Вот противники обрушивают друг на друга град ударов, не делая ни одного лишнего движения — филигранно, отточенно, как по нотам. Зрители понимают, что этот бой репетировался не один, не два и даже не десять дней (месяцы! снова месяцы!), но восхищенно аплодируют, а мы, печатая эти строки, испытываем непреодолимое желание снова побежать в кинотеатр.

Поверьте, это незабываемо. Томми Круз с катаной — мальчонка с перочинным ножиком, а Рассел Кроу может смело идти гладиаторствовать в песочницу. Бана и Питт затмили своим боем-танцем кого только можно и кого нельзя — на полвека назад и неизвестно на сколько вперед. Если в номинации «Лучшая файтинг-сцена 2004 года» появятся другие претенденты на первое место, им следует удивить нас по-крупному. Очень по-крупному.

Эпилог

Однако будь «Троя» бенефисом Питта и Баны (которые, безусловно, великолепны и украшают собой каждый кадр) — из фильма не вышел бы Эпик с большой буквы. Масштабные побоища, срежиссированные Петерсеном и воплощенные в жизнь специалистами по спецэффектам, радуют глаз, но сильнее всего впечатляют отлично проработанные персонажи — от самых главных до второстепенных. Ей богу, не столько о самой войне, сколько о любви, мужестве, трусости, подлости и прочих человеческих чувствах это кино.

Великолепен Блум, которому после «Властелина колец» и «Пиратов Карибского моря», должно быть, очень сложно было играть отнюдь не героя, а совсем еще сопливого юнца, волей судьбы ставшего троянским царевичем. Однако — справился, выдюжил, за что искренне уважаем. Его Парис вызывает у зрителей эмоции столь разномастные, что диву даешься. От лютой ненависти и раздражения до жалости и — верно — снова уважения. Проявления юношеской безответственности и максимализма работают на очернение имиджа, но минуты героического просветления или выражения обычных человеческих чувств — определенно, на его очищение. Сцена драки со здоровяком Менелаем внушает — более реалистично изобразить на лице решимость, страх, ненависть и желание жить вряд ли возможно. Такого мы явно не ждали от востроухого эльфа и пирата-романтика. Что ж, иногда ошибаться очень приятно.

Не менее, впрочем, приятно лишний раз узнать, что и у ветеранов Голливуда есть еще порох в пороховницах. Аравийский Питер О’Тул подтверждает свое звание классика блистательной игрой на протяжении всего фильма, а в эпизоде разговора Приама с Ахиллесом — особенно. Лишь самое черствое сердце не дрогнет при взгляде на заплаканное лицо отца Гектора, умоляющего великого воина отдать ему тело своего сына. Настоящий талант не тускнеет с годами.

Хочется, конечно, в мельчайших подробностях рассказать обо всех до единого актерах — от Роуз Бирн, изобразившей простодушную и милую Брисеиду, до Винсента Регана, сыгравшего преданного Ахиллесу Эвдора, и Шона Бина, чей Одиссей, быть может, немного отличается от сложившегося в народе образа, но очень убедителен. Но, как говаривал Козьма Прутков, никто не обнимет необъятного. Не стоит даже и пытаться. Лучше поставить точку перевранной русскими локализаторами репликой Ахиллеса: «Идите на Трою!» И не один раз, добавим от себя. И не один раз.

голосуй